Эра Игры: Возрождение Эрафии - стр. 3
– Солдаты уже изнывают от желания, столь же сильно, как и от жары, – поравнявшись с другом, сообщил Иосиф.
– И где же тут новости?
– В том, что наши враги остались без своего султана!
– Вот это действительно хорошая новость! – воскликнул Владимир и хотел было похлопать друга по плечу, но обе руки оказались заняты – левой он держал щит со шлемом, а в правой – вожжи. – Тогда начинаем! Требушеты! – наконец-то скомандовал император. Ровные строи пикинёров и арбалетчиков разомкнулись, пропуская на первый план театра войны высокие камне-метательные машины. – К бою!
Отшлифованные камни весом с упитанного кабана со свистом поднялись в небо и полетели с грохотом, подобным небесному грому, ударяясь о стены, пролетая их или вовсе падая в ров. Камни один за другим вонзались в крепкие стены города, но не руша их, лишь снимая верхний слой отделки. Все солдаты, как один, с наслаждением глядели на осыпающуюся крепость, с нетерпением ожидая её падения. С каждым ударом, сотрясавшим не только стену, но и почву, словно при землетрясении, надежда и снаряды таяли на глазах. Испещрённая дырами стена продолжала самоотверженно стоять и выдерживать вражеский натиск.
– Ангелов нам не хватает! – посетовал Красный Владимир.
– Я бы так не огорчался, – ответил Иосиф, наслаждавшийся началом боя рядом с императором. – Будь у нас ангелы, у них были бы Фениксы и командиры. Думаешь их султан бежал из одной трусости? Нет, он знал, что ему некем воевать.
– Ступай на фланг, – задумчиво произнес Ильин. – Скоро начинаем.
Красный Владимир глядел на толстые городские стены из синего камня, окаймленные по бокам редким лесом. А за лесом проступали молочно-белоснежные вершины гор, где угольно-черной пустотой зиял потухший вулкан. Император хорошо помнил, как он в начале своей игровой карьеры появился в Сарканде, и потухший ныне вулкан каждую неделю изрыгал из своих недр Фениксов. Огромных птиц, пылавших золотым огнем. Да и Владимира тогда звали Альмиром, и кожа и волос его были темнее, чем сейчас. Но того человека вздернули на виселице так давно, что кажется он им никогда и не был.
Ильин потрогал свою шею. Ему казалось, что веревка все еще натирает как тогда, когда он стоял на помосте. Владимир знал – за смертью будет новая жизнь, но умирать все равно было страшно. Даже не сама смерть пугала, а боль, которую она приносила с собой.
– Целься в ворота, чёрт ты эдакий! – Нервно закричал полководец, видя, что снарядов осталось лишь на пару бросков.
Взвалив последний камень на чашу требушета, командир был готов уже дать отмашку, когда Владимир в бешенстве заорал: