Эра Дракулы - стр. 5
– Подойдите и поцелуйте меня, сэр.
Я замер на мгновение, просто смотрел на нее. Мне попалась красивая тварь, приметная. Ее сверкающие волосы были коротко подстрижены и покрыты лаком почти на китайский манер, застывшая челка походила на щиток римского шлема. В тумане красные губы казались черными. Как и все вампиры, она слишком легко улыбалась, приоткрывая острые, похожие на осколки жемчуга зубы. Облако дешевых духов висело в воздухе, тошнотворно скрывая смрад нежити.
Улицы грязны, это открытые канализационные стоки порока. Мертвые повсюду.
Девушка мелодично засмеялась, звук как будто вырвали из какого-то механизма, она подозвала меня ближе, еще больше приспуская боа, топорщащееся редкими перьями. Ее смех снова напомнил мне о Люси. Люси, когда она была еще жива и не стала тем жаждущим крови существом, что мы прикончили на кладбище Кингстед. Три года назад, когда один Ван Хелсинг верил…
– Вы подарите мне поцелуй? – пропела она. – Всего лишь легкий поцелуй.
Ее губы приняли форму сердечка. Сначала к моей щеке прикоснулись ногти, только потом пальцы. В нас не осталось ни капли тепла: мое лицо превратилось в ледяную маску, ее персты иглами кололи замерзшую кожу.
– Кто виноват, что ты стала такой? – спросил я.
– Удача и один добрый джентльмен.
– А я – добрый джентльмен? – Я стиснул ручку скальпеля, лежащего в кармане брюк.
– О да, очень добрый. В этом я разбираюсь.
Я прижал инструмент плашмя к бедру, чувствуя холод серебра сквозь тонкую ткань.
– У меня есть омела[4], – сказала мертвая девушка, вытаскивая веточку из корсажа и держа ее над собой, а потом спросила: – Поцелуй? Всего лишь пенни за поцелуй.
– Рановато для Рождества.
– Для поцелуя всегда есть время.
Девушка тряхнула веткой, ягоды закачались безмолвными колокольчиками. Я запечатлел поцелуй на ее красно-черных губах и вынул нож, держа его под пальто. Почувствовал остроту лезвия сквозь перчатку. Ее щека холодила мое лицо.
В последний раз, на Хэнбери-стрит, я научился – Чэпмен, в газетах было ее имя, Энни или Энн – делать все быстро и точно. Горло. Сердце. Требуха. Потом отрезать голову. Чтобы прикончить тварь. Чистое серебро и чистая совесть. Ван Хелсинг, введенный в заблуждение фольклором и символизмом, всегда говорил о сердце, но сгодится любой другой жизненно важный орган. До почек достать легче всего.
Я тщательно готовлюсь, прежде чем отправиться на охоту. Полчаса сижу, позволяя себе вновь осознать боль. Ренфилд мертв – мертв на самом деле, – но безумец оставил отпечатки зубов на моей правой руке. Полукруг глубоких отметин выскоблен уже множество раз, но до конца рана не заживет никогда. В случае с Чэпмен я был несколько одурманен настойкой опия, а потому не смог точно нанести удар. Не помогло даже то, что я научился резать левой рукой. Промахнулся мимо главной артерии, и существо успело заверещать. Боюсь, я потерял над собой контроль и превратился в мясника, хотя должен оставаться хирургом.