Эпохи холст – багряной кистью - стр. 42
И будучи в муторном состоянии, по-прежнему наблюдая расстройство и отсутствие какого-либо видимого управления эскадрой, Шенснович позволил «личному» повлиять на «общее» – отдаёт приказ уходить в Порт-Артур, по сути, и тем самым увлекая за собой остальные корабли.
В итоге долгий и упорный бой сошёл к бездарному бегству.
Тут ещё можно добавить, что лично у Шенсновича было разрешение Витгефта «при неприятных обстоятельствах возвращаться»… как и у всей эскадры – вплоть до интернирования.
Однако в нашей истории подобные вольности адмирал Витгефт не раздавал за категорическими запретительными «подзатыльниками» из Петербурга… от самого государя.
Но имеем то, что имеем – люди те же… Ситуация практически такая же, и сумела она (сука) подойти к такому же критическому порогу.
Поэтому вернёмся к тому, о чём не знал командующий Объединённым флотом Японии Хэйхатиро Того. К тем частностям трагической неуверенности и упрямого долга, от которых зависели жизни и смерти, судьба первой Тихоокеанской, и как бы ни всей войны, и…
И, пожалуй, оборвём. А то и так в конце с пафосом переборщили.
– Не гневите бога, Эдуард Николаевич!
Заподозрить в малодушии командира после таранной атаки, пусть и не удавшейся, старший офицер не мог. Но видел, в каком состоянии тот пребывает, настаивая на отправке в лазарет.
А тут ещё вдруг это его объявление:
– При наличных повреждениях нам остаётся только возвращаться в Порт-Артур.
Командир «Ретвизана» каперанг Шенснович, оставаясь в боевой рубке, не находил себе места, кривясь, морщась от боли. Встанешь – шатает. Сядешь – щемит, не усидеть.
Резь, закрутив в узел кишки, прорывалась то рвотными, то гальюнными спазмами. То отпускала благом, холодеющим бисером пота на лбу.
Для него специально притащили тяжёлое кресло из кают-компании – вот только так, привалившись, полуприсев, было более или менее терпимо. И немного возвращалась ясность мысли, а с ней досада и какое-то опустошение.
Его порыв – на прорыв не поддержали!
Того перекрыл южные румбы очередным охватом, и избитая эскадра снова «под ножом».
Считая Витгефта не самым удачным командующим эскадрой, а уж Ухтомского и вовсе… понимая, что у самого мысли, как манная каша, капитан 1-го ранга всё же полагал, что следует выводить эскадру из боя, сохранить!
Но, несмотря на приказы сверху, полагал, что остаётся один путь – возвращаться в Порт-Артур.
При опасениях по поводу затоплений в носовой части «Ретвизан», сбавив ход, уже на тринадцати узлах обходил изломанный строй броненосцев, склоняясь к северу.
– Да как же так, Эдуард Николаевич! – В тоне старшего офицера ещё сохранялись недоуменные и просящие нотки. – Ведь приказ был – только вперёд!