Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени - стр. 33
Поднявшись, он увидел, что парк закончился и за ним лежит улица. Никакой брусчатки или булыжника. Но откуда этот шум? Он повернул голову – и ахнул. Примерно милей дальше оказалась громадная бетонная лента, изгибавшаяся вдоль горизонта. Это явно была дорога – современное шоссе: по бетону неслись похожие на муравьев машины, которые скрывались и выныривали, творя инженерный балет.
Герберт Уэллс ухмыльнулся. «Хитро!» – подумал он. Видимо, эти машины – потомки двигателя внутреннего сгорания Даймлера – Бенца, а управляют ими обычные люди. Поразительно! Никаких лошадей. И никакого навоза по всем улицам, который бы требовал уборки. Туда им и дорога!
Внезапно он заметил поезд заостренной формы – красно-бело-синий. Он показался из-за холма и стремительно поехал вдоль дороги. Будь Уэллс ближе, он бы прочел, что на боку локомотива написано: «Скоростная система Зоны залива». Поезд остановился у какой-то платформы, выпустил пассажиров – и умчался прочь с электрическим воем.
Эйч Джи был потрясен. Что за прекрасный, рациональный, гениальный механизм! Очевидно, это внук подземки, вот только он не изрыгает громадных облаков сернистого дыма. Чудесно.
Значит, это – Сан-Франциско. Великолепно. Должно быть, Лондон вообще невероятный.
Уэллс вышел из парка в отличном настроении. Он шагал по тротуару, то и дело останавливаясь, чтобы восхищенно потрогать хитроумные транспортные средства, припаркованные на улице. Вскоре он оказался на перекрестке, где какая-то молодая особа сидела на лавочке под вывеской «Остановка автобуса». Эйч Джи остановился в нескольких шагах от нее и стал разглядывать. Волосы у нее были длинные и темные: локоны падали на плечи. Лицо оказалось одновременно правильным и нежным, с высокими скулами, почему-то намекающими на королевскую кровь, и полными губами, обещающими наслаждение. На ней была просторная деревенская блузка и… брюки того же цвета! Кожа была смуглая и здоровая, а фигура, обрисованная непринужденным нарядом, была настолько идеальной, что Эйч Джи вообразил, будто попал в райский сад и взирает на изображение прогрессивной Евы.
Пока Уэллс рассматривал эту молодую особу, ему стали вспоминаться картины сексуальных эпизодов из девятнадцатого века. Он попытался представить себе, каково было бы совокупиться с девицей, которая как минимум на девяносто лет моложе его. Происходит ли это все так же? Неужели женщины в отношении акта телесной любви до сих пор остаются невероятно стеснительной частью человеческой расы? Неужели они до сих пор прячут свои тела под грудой одеял, требуют задернуть шторы и крепко зажмуриваются, когда в них входят? И по-прежнему ли приходится тратить несколько недель на то, чтобы завлечь их в спальню или какое-то укромное место?