Эпоха сумасшедших господ - стр. 17

И вот он я. Вспоминаю песню Бутусова. И в голове текст менялся. Как я возвышался на кресте, как мне мастурбировали. Я чувствовал себя израненным мессией, который страдает и получает удовольствие ради всего человечества.

Когда я начал кончать, то кончал я очень долго. Из меня выливался вулкан. Я видел ее темные глаза, которые были рады, что ее клиент получил незабываемое новое чувство.

Мы снова прошли в душ. И я был бессилен. Я не хотел выпивать алкоголь или курить сигарету, потому что меня сняли с креста. И, трогая мое тело, помогли дойти до душа.

Я висел на кресте, как спаситель всего человечества.

Когда я вышел из комнаты, Миша был на выходе и ждал меня.

Мы вышли из этой дрочильни и двинулись по улице, рассказывая о разных незабываемых впечатлениях.

Мы прошли в бар, чтобы выпить. Затем нам снова захотелось прогуляться на свежем воздухе. Сил, конечно же, не было, но нам нужен был воздух.

И по дороге мы затусили в компании каких-то непонятных тупых девиц, Мише не хватало каких-то чувств. Возможно, мы старомодны, но романтичны.

Мы познакомились с ними при довольно странных обстоятельствах. Думая, где бы провести время на воздухе, мы оказались неподалеку от какого-то театра, точнее говоря, от его служебного входа в узком переулке, упиравшемся одним концом в железные ворота. Мы болтались там возле артистического подъезда, смутно надеясь на встречу с какой-нибудь проституткой, чтобы Миша получил такое же удовольствие, как и я. И тут у театра остановился лимузин. Оттуда вылезли две этих цыпочки.

Этих дам не удивить ничем, их жизнь – просто обычный день тусовки, пока кто-то из них не подхватит сифилис.

Мы вместе с ними прошли в театр.

Весь этот эпизод оставил во мне смесь странных впечатлений – пустой театр, кукольные девочки. А силы мои были на исходе.

Общение пошло само собой, но когда появилась выпивка, то дамы резко захотели оттуда уйти. Поэтому наш маршрут на такси был построен. И силы ко мне вернулись.

Тусовка в моем офисе продолжалась до утра. Музыка играла громко, девочки танцевали страстно, алкоголь лился быстро, поцелуи были горячи, и это было в виде соревнования, кто страстней может целоваться из девочек, в конечном итоге из нас не выиграл никто, даже наполненная семенем резиновая спецодежда, которая была выброшена в мусорку.

Коммунальные расходы росли – инфляция, дамы не хотели уходить, пока их не стало вырубать вместе с нами.

Наверное, из-за этого Феликс Васильевич был очень зол на меня. Да и уборщицы тоже.

На другое утро, в 8 часов, я сидел в такси вместе с Михаилом. Трещала голова с похмелья, потому что я не смог выдержать ебанутых новостей о живом Николае Васильевиче. Я читал Гоголя в телефоне. Мы ехали устраивать его на завод.