Эпигоны древней империи - стр. 69
– Моя говорить именем Отца Времен! – начал свою речь северянин, на ломаном сагаторском наречии, – Ты есть кто? Моя хочет знать, кого убьет Унгор Косорыл! Моя хочет золота, много золота и корону мой предок, Иргун Членогрыз, разрушитель Андир, поводитесь душ!
– Итар Нага, великий магистр Ордена Света, настоятель монастыря Святой Веты Сагаторской. Здесь ты не найдешь ни золота, ни короны, лишь проклятие на свою голову.
– Старик! – рассмеялся Унгор, – Ты есть не верить слову наш Отец? Корон есть тут! Так сказал сон на камень огонь.
– Когда звенят мечи – разум спит, чтобы проснуться там, где отдыхает Вечность!
– Старик! Моя увидать очень скоро острота твой язык и меч. У тебя есть подумать башка, пока не засверкай лед большой гора!
Итар согласно кивнул, размышляя о том, что выгадал пару часов и, кряхтя, забрался на останец по лестнице, спущенной оруженосцем. И посоветоваться не с кем, разве что со «святой», мычавшей нечто в кругу рыцарей. Какая мимика, какие убедительные жесты, даже слов не надо. Магистр спустился за линию укреплений, присел возле костра, на котором булькал котел со смолой и задумался. В принципе можно будет отступить к пещере, ведущей к монастырю и там на склоне горы обороняться можно до бесконечности, если будет кому.
– Отец Итар!
– Чего тебе? – мрачно ответил командующий, показывая рукой на деревянную колоду рядом, – Присядь, потом некогда будет.
Командор, занявший должность Рисбренда, устроился рядом, достал флягу с травяным отваром и протянул начальству. Напиток оказался горьковатым на вкус, немного хмельным от чего даже зашумело в голове. Перед глазами все поплыло, небо разлилось яркими красками, которые тускнели до тех пор, пока не превратились в сплошную черноту.
– Вяжите его и девку тоже! – рядом, но очень приглушенно раздавались команды, а потом и они слились в едва слышный шепот.
Пленных крепко связали и подвесили на ближайшем дереве, словно необычные плоды для весеннего праздника. Баррикаду начали разбирать, причем делали это быстро, с воодушевлением. Командор недовольно вырвал у ближайшего подчиненного копье, кинжалом отрезал часть подола белого с серебром платья Лжеветы и сделал импровизированный флаг, означавший сдачу в плен. Когда проход оказался достаточно большим, командор-предатель вышел на берег реки, размахивая флагом. В ответ послышались недовольные вопли северян.
Унгор Косорыл оторвался от ковша с пойлом, недовольно встал и сплюнул на землю. Парламентера подвели к предводителю и первой благодарностью была крепкая оплеуха, от которой командор упал на колени.