Эпидемиологические рассказы - стр. 7
– Ой, Ваденька, а ко мне как раз Танечка (Леночка, Светочка, Мариночка) зашла. Не забывает старуху
Танечка (Леночка, Светочка, Мариночка) смотрела на него коровьими глазами и ждала продолжения. А он мрачнел и блеял нечто невразумительное, вследствие чего Танечки (Леночки, Светочки, Мариночки) быстро соображали что им здесь ничего не светит и менялись моментально и сразу, как будто в них где-то повернули переключатель. Они могли стать занудными и скучными, могли – веселыми и обаятельными, а могли – злыми и язвительными. Но в любом случае, они становились самими собой и с ними сразу становилось легче. Можно было поддерживать необязательный разговор, можно было слегка пофлиртовать, а можно было даже и завести ни к чему не обязывающий роман. И только Юдит, хотя и была исходно одной из маминых Танечек (Леночек, Светочек, Мариночек), поразила его тем, что была естественна с самого начала, благополучно проскочив стадию коровьих глаз и больших надежд. Даже мама не нашла для нее уменьшительного прозвища и так и звала ее – Юдит. Это и ввело его в заблуждение, он ослабил бдительность, в результате чего появился Максимка и они стали жить семьей. Поначалу ему это нравилось и даже ночной плач по первым зубам и грязные пеленки, а позже – детские горшки и описанные штанишки, он переносил стойко, со свойственным молодым отцам здоровым мазохизмом. Максимка подрос и тут выяснилось, что влюбленность его мамы бесследно исчезла, уступив место безразличию и апатии. Особенно это стало заметно, когда сын подрос и уже не перекрывал матери весь горизонт. Теперь Вадима всего лишь терпели, безразличие грозило перейти в неприязнь или даже ненависть и это его совершенно не устраивало. К счастью, Юдит первой предложила расстаться и он с тайной радостью согласился. Их брак не был оформлен, но он повел себя по-джентльменски и расстались они легко и красиво, по крайней мере внешне. Вот только глаза Максимки… он помнил их, ощущал их спиной, закрывая за собой дверь ребром большого чемодана.
С тех пор прошло больше десяти лет и укоризненные глаза почти забылись. Почему же сегодня ему понадобился этот номер телефона? Он не забыл его, не потерял, не стер из памяти аппарата и исправно звонил по этому номеру два раза в год: под Новый Год и в день рождения сына, сам себя проклиная за фальшь в голосе.
– Спасибо папа – вежливо отзывался Максим спокойным голосом воспитанного мальчика.
Кто знает, что на самом деле творилось в его голове, в полудетских мозгах подростка, выросшего без отца? Так зачем же понадобилось звонить сыну? Неужели, подумал он, даже самый отъявленный мизантроп боится одиночества? Или им двигает тупой инстинкт продолжения рода, который обычно упрощают до процесса зачатия? А ведь на самом деле это нечто много большее. Именно инстинкт продолжения рода заставляет человека задумываться о том, что останется от него после смерти. И мы судорожно строгаем детей, а потом истово и, порой бездумно, растим их, воспитывая по своему образцу и подобию, стараясь оставить в этом мире копию самого себя, этакий Copy-Paste на генетическом уровне. Подсознание привычно блокировало крамольные мысли, но пальцы уже перебирали строчки адресной книги.