Эпицентр Тьмы - стр. 27
Я отвечаю еще на добрую сотню вопросов, получаю приглашение на торжественный сбор, и, наконец, меня оставляют в покое, наедине с моими мыслями. А мысли все те же: зачем? Зачем меня вызвали в Главное Управление Тимуровского Комитета?
Впрочем, выяснилось это довольно быстро.
Хмурый тимуровец у входа в здание ГУТК тщательно проверил мои документы, на всякий случай уточнив:
– Волков Борис?
Кивком подтверждаю: да, мол, это я и есть.
– Проходите, вас ждут.
Лестница, ведущая на второй этаж, в конце которой уже трое тимуровцев – один другого здоровее. Увидев мои нашивки за двенадцать поисков, девять рейдов и аж за четыре Зарницы, они салютуют мне первыми. Но тут же тот, что посередине, протягивает руку:
– Оружие, товарищ звеньевой.
Снимаю с ремня кобуру и протягиваю тимуровцам. Лязгает дверь несгораемого шкафа…
– Проходите. По коридору направо.
Я зашагал по коридору мимо ТОГО САМОГО МЕСТА. Дверь в кабинет Деда Афгана, как обычно, охраняли двое пионеров-первоотрядников: мальчишка и девчонка. Юнармейцы. Оба – в синей с белым парадной форме, в красных пилотках. Девчонка еще и в белоснежных бантиках. У паренька на груди – обычный «калаш», у девчонки – «ксюха»…
Я поворачиваюсь четко, как на параде, и беру «под салют». Кабинет Деда Афгана – святыня святынь! А паренек-то мои нашивки разглядывает. Ну-ну. Посмотри, малек, поучись. А девчонка… Ой! Вот это да!..
Лицо пионерки обезображено длинным шрамом. Просто он – слева, вот я его сразу и не заметил. Это кто ж тебя так? Наверное, бредуны, потому как у девчонки – три нашивки за поисковые рейды в зоны высокой опасности. Одна к тому ж серебряная… Молодец, мелкая! Хорошо дралась!
А теперь вперед, туда, где Алексей Бугров, председатель Тимуровского комитета, обустроил свой кабинет. У входа снова караул. Но теперь уже не тимуровцы, а юнармейцы. Правда, отряд минус шестой, не меньше…
Я салютую часовым, они отвечают. Один из них распахивает передо мной дверь.
– Разрешите?
– Проходи, товарищ Волков, проходи…
За большим письменным столом сидит… нет, не Бугров. Это Верховный пионервожатый республики, Иван Евграшин, а Бугров стоит рядом.
– Как добрался, товарищ Волков? – интересуется Евграшин. – Где устроился? Обедал?
Я отвечаю, что добрался хорошо, устроился у юнармейцев и вместе с ними пообедал в столовой, а в голове назойливо стучит: «Зачем вызвали? Зачем? ЗАЧЕМ?!»
– Ну, раз ты сыт и разместился, я думаю, что нет смысла тянуть. Верно, Алексей?
– Так точно, – подтверждает Бугров и, глядя мне прямо в глаза тяжелым, каким-то мертвым взглядом, не то приказывает, не то предлагает: – Ты сядь, Волков, сядь. В ногах правды нет.