Ёнька - стр. 3

Раз уж опять всё снова, то нужно придумать правдоподобную легенду, «кто я прямо здесь и сейчас». Пускай так: я – мороженщик. А домик мой стоит на выходе из волшебного леса, а лес – внутри железного забора, а забор – в центре большого города. И пусть название у леса будет «Парк». Люди же любят огораживать лес забором и называть скучным словом. Что по мне, так ни тропки, ни скамейки не дают им такого права.

Так вот, в том волшебном лесу, о котором пойдёт речь, ко входу лежит множество дорожек, а вот на выход – только одна. Рядом с ней и находится мой домик. Жилище крохотное – с плоской крышей, большим раздвижным окном спереди, дверкой сбоку и четырьмя колёсами. На окне ряды фотографий, но не людей, а моих любимых брикетов и эскимо. С названием моего домика у гостей возникают разногласия: кто-то зовёт ларьком, кто-то – магазинчиком, некоторые – даже прицепом. Чтобы исключить путаницу, я приделал вывеску, на которой написал: «Причал». Стены раскрасил голубой волной, а на двери нарисовал айсберг в виде вазочки с пломбиром. Чайку тоже хотел, но места для неё не нашёл. Рыбу нарисовал, но тут же закрасил – запах не тот.

Когда-то Причал выглядел ярко, но с недавних пор поблёк. Впрочем, не он один. Цвет сошёл и с деревьев, и с цветов в тумбах, и даже с бантиков и туфелек. Уж я-то знал, что причина тут совершенно не природная. Непонятное и тревожное будущее туманило всё вокруг, но, кажется, никто, кроме меня, не замечал этого. Я же не находил себе места. Мир радости отслаивался. Люди сами взрезали шов, соединяющий средние миры с радостью. Они вычищали слова от радужного муара в угоду логике и практичности. Довели до того, что в «дружбе» остался расчёт, из «победы» выветрился азарт, а в «любви» звон денег слышался чаще, чем биение сердца.

Радость покидала нас. Чтобы как-то удержать её, я нырял в детские глаза, искал свет и силу, способную сшить миры заново. Собирал по искорке и латал ту часть шва, которая проходила через мою душу.

Впрочем, не с того я начал… Зовут меня здесь… Хотя и это неважно. Дело в том, что однажды, в яркий воскресный день, произошло событие, из-за которого пришлось сменить привычное имя.

Итак, ровно в 11:00 на мой Причал кто-то напал. Этот кто-то был настолько мал, что из окна я его не увидел. Показалось, что мелькнул и ударил по стеклу кончик пиратской сабли. Покупателей в тот момент у Причала не было, поэтому я открыл дверь и выглянул. В нескольких шагах от меня на газоне стоял мальчик лет пяти и сжимал в руке зелёную саблю. Много я повидал разных мальчишек, но такого, должен вам признаться, ещё не встречал. Первое, что бросилось в глаза, – необычайно решительный вид. Второе – лёгкие как пух золотые кудри и уши – красные, круглые и торчащие. «Хороший мальчишка», – решил было я, но тот так сурово посмотрел, что сказать ласково не вышло. Я спустился с крыльца и с улыбкой не то чтобы радостной, скорее заискивающей, поклонился. Малыш благосклонно принял поклон.