Энигма - стр. 47
***
И все-таки Кэндис особенная девушка. Я всегда это чувствовал, но сегодня окончательно осознал, насколько она отличается от всех, кого я знаю. А отец с детства привил мне любовь ко всему эксклюзивному, уникальному, единственному в своем роде.
Невероятное притяжение между нами и это внутреннее ощущение того, что я могу заполучить в свои владения нечто настоящее, неподдельное, прекрасное, порождает внутри меня целый коктейль из ярких эмоций, которых никогда не испытывал прежде. И не унять этот жар в груди, не прогнать туман эйфории, застилающий разум, как при употреблении чистого кайфа.
Мне нужна эта девушка. И возможно, судьба не зря развела нас пять лет назад, и уж тем более не просто так столкнула в самолете. В двадцать я не был готов к серьезным отношениям, а теперь… я чувствую себя полным идиотом, когда ловлю себя на мысли, что не хочу расставаться с ней в этот вечер. Не хочу больше никогда слышать истерики и наигранно ласковый голос Бьянки. Я хочу все изменить в своей жизни, и начну с того, что порву отношения с девушкой, которую выбрал не я, а мой отец.
Черт, это даже звучит жалко. И вот, впервые в жизни, именно глядя в широко распахнутые голубые глаза маленькой и хрупкой девушки, что смотрит на меня, снизу-вверх, как на огромного атланта… я, наконец, расправляю плечи.
Дышу свободно и чувствую, что с ней я могу быть настоящим.
– Джек, тут так красиво! – кричит Кэндис, расставляя руки в стороны, встав лицом к океану. Она похожа на птицу, выпрямившую крылья. А я… я знаю, что похож на идиота, потому что уже скулы сводит от предательски широкой улыбки.
– Ну, согласись, Джек! Здесь куда круче, чем среди тех напыщенных снобов, – Кэн подпрыгивает на месте, и делает поворот вокруг своей оси, совершенно не стесняясь меня. Словно ей плевать, что о ней подумают. Думаю, вина крошке на сегодня достаточно.
– То есть я тоже напыщенный сноб? Ты у меня сейчас договоришься, борец за права бортпроводников, – вспоминаю инцидент в самолете, и, обхватив ее за бедра, беру Кэн на руки, не ощущая совершенно никакой тяжести. Она такая легкая и гибкая. И, кажется, обвивает меня стройными ножками, вслух возмущаясь, что ее юбка слишком узкая, и ей совершенно неудобно находиться в таком положении.
Знала бы Кэн, насколько сейчас неудобному моему измученному члену, она бы помалкивала.
– И что же ты сделаешь, а? – она соскакивает на землю, и снова расставляя руки, направляется к океану слегка пьяной походкой. Она милая и естественная… и это, как глоток свежего воздуха.
Я и не знал, что в Нью-Йорке есть настолько красивое место, где дышится легко и свободно, полной грудью. Вместо каменных, зеркальных Джунглей и удушливого движения людей и машин – бескрайний океан, завораживающей своей мощью, заряжающий бешеной энергией, и сумеречное небо, на котором загораются реальные звезды. Настоящие, неподдельные звезды. Сейчас мне кажется, что я не видел их целую вечность.