Эндшпиль Мастерграда - стр. 29
Толкнул дверь и зашел.
Стояла тишина. Сладко пахло ладаном и горько смертью. Смерть всегда трагедия, даже если под ее косу попадает мерзавец. Обязательно найдутся те, кто будет убиваться. Уже никого не было, только в спальне у закрытого гроба, все в черном, сидела, сжавшись в жалкий комочек, вдова. На звук открывшейся двери она никак не среагировала.
Стиснул зубы.
– Мое глубокое соболезнование, – глухо произнес Авраам.
Женщина повернулась, посмотрела на Авраама и опустила взгляд.
– А, это вы, давненько вы не заходили в наш дом, – вдова нервно затеребила подол платья, не подымая взгляд на мужчину.
«С тех самых пор, как Джонсон донес на меня» – подумал Авраам, но сказал совершенно другое:
– Так получилось, Сара, так получилось.
Действительную причину размолвки с ее мужем Авраам сказать не мог. Не мог и все…
Взгляд женщины застыл, словно она хотела разглядеть в полутьме спальни нечто видимое только ей, быть может прошлую жизнь, в которой она была пусть не счастлива, но где все было стабильно и привычно.
Авраам опустил голову. Он уже собирался уйти, когда заметил, что гроб не только закрыт, но и щели между верхней крышкой и самим гробом залиты смолой. Кожа на лбу старого еврея сморщилась от удивления. Впервые он видел, чтобы прилагали столько усилий, чтобы изолировать мертвого от мира живых.
– Сара, простите за мою неделикатность, – произнес, изредка поглядывая на окаменевшее лицо собеседницы, – но почему гроб закрыт, что случилось с Джонсоном?
– Ах Авраам, я знаю, вы когда-то очень дружили с мужем… Когда-то… – ответила женщина дрожащим голосом, – Он выполнял заказ навахо и случайно разбил реторту с ядовитым воздухом. Очень ядовитым воздухом. И погиб на месте. А гроб выдали уже закрытым и наказали ни в коем случае не открывать.
– Да… еще раз мои соболезнования. Если что понадобится, обращайтесь без стеснения.
Воздух, который ядовит… Что еще выдумали для убийства себе подобных дети Baal Davar (сатана в иудаизме)?
– Спасибо… – Сара впервые за разговор поглядела собеседнику в глаза и щеки пробороздили мокрые дорожки. Так не плачут взрослые. Так плачут только дети. Чисто, светло и безнадежно. Она плакала, словно ребенок, которому безразличны доводы разума, которому просто надо, чтобы утреннее солнце обязательно улыбнулось и вернулось потерянное счастье…
Но Авраам не знал, как утешить. Он еще немного постоял, глядя на рыдающую женщину и тихо вышел, претворив за собой дверь.
Глава 3
– Деда! – разнесся над озером девчоночий голос, с противоположного берега откликнулось звонкое эхо.
Глава Мастерграда Маклаков Сергей Валерьевич обернулся на звук. Внучка взобралась на огромный гранитный валун и приплясывала на нем, размахивая руками и пугая птиц. Ее желтая ветровка ярким пятном выделялась на стылом голубовато-сером фоне мерцающих на солнце волн. Маклаков остановился, улыбнувшись, помахал рукой внучке. Потом повернулся к сбшнику.