Эндер в изгнании - стр. 39

– Вэл, – произнесла мама дрожащим голосом. – Что бы мы ни делали, потерянные годы нам не вернуть.

Она была права, и Валентина это знала – хотя и не понимала, какое отношение это имеет к делу.

– Значит, вы собираетесь относиться к нему так, словно он умер?

– Вэл, мы знаем, что он не умер, – ответил отец. – Но еще мы знаем, что он не хочет нас видеть. Мы писали ему, с тех пор как война закончилась. Графф – тот самый, которого сейчас судят, – он нам ответил. Эндер не хочет писать нам письма. Наши письма он читает, но передал через Граффа, что ему нечего нам сказать.

– Графф – лжец, – припечатала Валентина. – Наверное, он ничего Эндеру не показывал.

– Возможно, – признал отец. – Но мы Эндеру не нужны. Ему тринадцать. Он становится мужчиной. С тех пор как он нас оставил, он проявил себя с лучшей стороны, но ему пришлось пройти и через ужасные испытания – а нас рядом не было. Не уверен, что он сможет нас когда-нибудь простить за то, что мы позволили ему уйти.

– У вас не было выбора, – сказала Валентина. – Его все равно забрали бы в Боевую школу, нравилось бы вам это или нет.

– Уверена, разумом он это понимает, – ответила мать. – А душой?

– Значит, я лечу без вас, – сказала Валентина.

Ей и в голову не приходило, что они могут не захотеть лететь к Эндеру.

– Ты оставляешь нас, – сказал отец. – Детям свойственно так поступать. Вы живете в доме, пока не приходит пора его покинуть. А потом вас больше нет. Даже если вы приезжаете в гости, даже если переезжаете жить поближе – это уже не то же самое. Ты думаешь, что ничего не изменилось, но это не так. Это случилось с Эндером, и так будет с тобою.

– Хорошо то, что ты больше не будешь с Питером, – сказала мать, начиная тихо плакать.

Валентина не могла поверить своим ушам.

– Ты проводила с ним слишком много времени, – объяснила мать. – Он на тебя плохо влияет. Делает тебя несчастной. Силком затаскивает в свою жизнь, чтобы ты не могла жить своею.

– Теперь это будет нашей заботой, – добавил отец.

– Удачи вам, – выдавила Валентина.

Неужели такое может быть? Неужели родители по-настоящему понимали Питера? Но если понимали, почему все эти годы позволяли ему… такое?

– Видишь ли, Вэл, – вздохнул отец, – если бы мы полетели к Эндеру, нам бы хотелось быть для него родителями, но у нас нет на то никакого права, никакой власти. Нам нечего ему предложить. Ему больше не нужны родители.

– Может, сестра? – сказала мать. – Сестра, может, и сгодится.

Она взяла Валентину за руку, словно хотела высказать какую-то просьбу.

Поэтому Валентина дала ей то единственное, что могла, – обещание: