Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - стр. 34
Среди украинцев Юго-Западного края было много детей с превосходными голосами и природным слухом. Г[осподдин] Солуха легко набирал лучшие голоса, а церковный хор, которым он руководил великолепно. Но помимо того, пение хором само собою очень привилось в каждом возрасте; всякий день перед вечером в рекреационном зале или где-либо в отдаленном углу коридора непременно собиралась группа любителей и стройно пела, преимущественно малорусские песни, забывая об играх и др. развлечениях. Меня тоже потянуло к таким любителям, и мы часто наслаждались пением. Мой голосишко составил мне рекомендацию, и я, по подсказу товарищей, был г. Солухой взят в церковный хор. Занятия в хоре проводились в рекреационное время, раза три в неделю. Но зато певчим полагалась в субботы и во все воскресенья кружка молока с булкой. По кадетскому масштабу, это была завидная премия.
Так пробежало время до зимы, которая внесла в наши гулянья большую перемену. Мы гуляли только по расчищенным в снегу проходам вокруг зданий корпуса, и по очереди ходили на каток на кадетский большой пруд, где летом можно было купаться. Нам, малышам, выдали по паре примитивных коньков на каждых двух человек, и мы по очереди учились кататься на коньках. Предпочитали первое время просто «ковзаться по льду», т. е. расчистив на льду по длине дорожку, и с разбега скользить на собственных ногах.
Но драки стенками больших партий друг против друга были очень популярны. Зима принесла и множество интересных для нас слухов о елках, которые начальство предполагало устроить в каждом возрасте, с подарками для всех, кроме штрафованных за серьезные проступки.
Устройство елок было для нас всех новостью, потому что, по рассказам стариков, в прежнем кадетском корпусе их не устраивали. Несомненно, что это было одно из нововведений в преобразованных военных гимназиях. Мы все много об этом толковали и по-детски волновались. В жизни своей я еще никогда на елке не был, так как в нашей семье, как и в других семьях нашего круга в крае, этот немецкий праздник не был в ходу и не вошел в обычай, кроме редких каких-либо заезжих к нам с севера семей.
Первых рождественских праздников поэтому мы, малыши, ждали с особым нетерпением. Корпусные интересы и сама жизнь настолько меня охватили. Что я только с приближением праздника Р[ождества] Х[ристова] стал опять много думать о нашей семье и даже… затосковал.
Однажды, пришедший ко мне на свидание брат Миля обратил внимание на мое удрученное состояние духа. Узнав, что ничего со мною дурного не приключилось, он пообещал мне на предстоящий большой праздник вместе с ним навестить его друзей – семью покойного учителя русского языка И.Г. Мокиевского. Сам учитель умер до моего поступления; его семья жила в Киеве у своих родственников Волковых в собственном их доме на Бибиковском бульваре. Это меня несколько подкрепило: не так тяжела показалась наша серенькая штампованная жизнь. Из дома я получал очень редко известия, да и то через брата. Дома шло все нормально.