Энциклопедия тайн Мари Новак - стр. 29
Ответа от Ол-ранги я не ждала до следующего обеда, он любил поспать, поэтому предпочла еще немного почеркать в блокноте. Записывать ночное происшествие с ундинором было опасно, хотя руки так и чесались сделать это. «С глаз долой — из сердца вон», — увы, не сработало. В памяти то и дело возникали визуальные образы и мои ощущения — запахи, расположение пятен крови, действия чистильщиков. Опасное знание, но как же им хотелось с кем-то поделиться!..
Придется же отвечать что-то полиции завтра, об этом я еще успела подумать, когда ложилась в кровать. Сомнений не возникало, что вопросы будут не о соседке и моих ночных сменах, а как раз об отеле и преступлении в нем. Если, конечно, полиция с помощью уржада безопасности что-то нашла. Но дальше мысли не шли, слишком сонной я была: как только закрыла глаза, сразу отключилась.
— …Так ответь же мне, что я как идиот уже полчаса перед тобой распинаюсь! — толчок в грудь вырвал меня из сна. Я взвизгнула, дернулась, попыталась вскочить на кровати, но чужая рука зажала мне рот и толкнула снова, заставляя лечь.
— Ты чего кричишь?! — зашипел неизвестный. — Ночь на дворе, тише!
Как бы ни так!
Я еще сильнее задергалась, брыкнула ногами, попыталась оторвать чужую руку от рта, но тот — чужак — навалился на меня всем телом, прижимая к кровати. Длинный и тяжелый: не вырваться мне из-под него с моими шестьюдесятью килограммами. Но шансы были, из-за моих действий чужая рука чуть съехала по моему лицу.
— Угомонись! — с присвистом потребовал он.
«Да, сейчас», — я на секунду замерла, чтобы усыпить бдительность напавшего, а потом вцепилась, что есть сил зубами в чужую ладонь. Чужая плоть неожиданно странно хрустнула, разошлась от укуса, в рот хлынуло противное, сладкое месиво. Напавший взвизгнул ультразвуком и дернулся от меня. А я не могла разжать челюсти. В голове звенело, в ушах стучало, во рту слиплось.
— С-самка человека! — выругался чужак и все-таки смог разжать мои челюсти.
Ундинор. Мысль вспыхнула внутри болящего черепа. Из-за звукового удара я мало что соображала, но уж собрать вместе нечеловеческую кожу, сладкую кровь, способность издавать оглушающие звуки смогла. И, конечно, шипение.
— С-сам ты с-самец! — я кое-как, взбивая одеяло ногами, смогла отползти на другой край кровати.
И вовремя, меня тут же стошнило на пол. Чужая кровь не хотела оставаться в желудке, а внутреннее ухо путало верх с низом, так что неудивительно.
— Это так мерзко, — выразил свое отношение к происходящему ундинор.
— Еще слово — и я плюну в твою сторону, — предупредила я, и мой непрошеный гость заткнулся. Еще бы, у ундиноров не было слюны, они не страдали насморком, никакого рвотного рефлекса… Все, связанное с телесными выделениями, они считали отвратительным и присущим только отсталым расам. Вслух, конечно, последнее не говорилось, но даже Искажение не стерло все проявления нетерпимости друг к другу.