Эмпатия - стр. 15
Честно говоря, мне бы хотелось наладить личную жизнь и наслаждаться жизнью по полной. Дело во мне. Может, в очередной раз не стоит бросаться в бездну с головой и разрушать чью-то очередную жизнь? С завтрашнего дня я смогу возродиться, словно феникс из пепла. Место в отделе вернёт меня к нормальной жизни. Я была благодарна Тому, то, что он сделал для меня бесценно. Это человек сумел распознать, в чём я нуждаюсь. Теперь главное пытаться заткнуть дыру в душе´ работой, а не компанией человека, которому я не безразлична.
Сегодня в первый раз за год я засыпала с улыбкой.
***
Спустя неделю.
Утром в четверг, 18 сентября, приехала в полицейское управление злая, как собака. Я и сама не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь пребывала в таком скверном настроении. Злость даже оставила вещественный след – во время завтрака я порезала палец, и теперь на нём красовался пластырь.
Нехотя отвечая на утренние приветствия коллег, быстро прошмыгнула в кабинет и захлопнула за собой дверь. Всё же личный кабинет – это прекрасная привилегия для детектива с моим опытом. Можно не слушать весь беспредел, который твориться в холле.
С капитаном Берти Уилсоном мы сразу же нашли общий язык, как только я появилась в отделе. Потребовалось меньше часа, чтобы оформить необходимые бумаги для получения значка и оружия. А потом всё закрутилось, завертелось, как на карусели. Погрузившись в текущие дела, за неделю успела раскрыть одно несложное дело. Капитал Уилсон был в восторге. После этого мне выделили отдельный кабинет. Правда, он раньше предназначался под складом для хранения хозяйственных нужд, но за пару дней кабинет привели в рабочее состояние.
Радости не было предела. Пока я числилась на хорошем счету. Меня ценили за упорство и сообразительность.
Нынче утром мной владела только ярость и растущее недовольство. Вчерашний вечер выдался из тех, какие хочется поскорее забыть.
Закрыв дверь поплотнее я уже как пять минут сидела за столом в кабинете и смотрела в одну точку. Надо приступать к работе. С большим трудом заставила себя несколько раз сделать глубокий вдох-выдох и, наконец, вновь стала полицейским.
Телефон на столе зазвонил. Том.
– Привет, Глория! Ужасно переживаю, что Даниэлю Паркеру дают право на рассмотрение апелляции, о его невменяемости, – сразу же проговорил он. – Они что, вправду могут перевести его в учреждение для душевнобольных?
– Не знаю… мне не просто об этом говорить… У Паркера много денег и связей. Его папаша – бывший помощник сенатора Хэриса. Однажды он уже вытаскивал сынка на свободу. Почему бы этого не сделать второй раз? Даниэль Паркер умён. Я не верю, что он слетел с катушек. Нет. Нет.