Эммануэль. Верность как порок - стр. 39

– Ну что ж! – подвела она итог. – Вы и вправду ни в чем не нуждаетесь. И ни в ком.

Но в следующий свой визит она изменила мнение. Этот технарь, который, как казалось, нуждался только лишь в одиночестве, не так уж отличался от всех остальных, как она подумала сначала: он страдал от отсутствия друзей и общения.

Он с большим удовольствием принимал у себя Эммануэль и, несомненно, ждал ее визитов. Может, у него и не было времени на любовь, но он мог слушать ее, говорить, смеяться и шутить с ней и даже дал попробовать неповторимый шоколад со сливками.

Он совершенно не был угрюмым. Эммануэль привлекали его простота, открытость и веселость. Но этих качеств было недостаточно, чтобы она к нему приходила так уж часто. Она его навещала вовсе не потому, что ее привлекал его ум, и не потому, что хотела больше узнать о природе его исследований. Нет. Она хотела подружиться с этим гением.

Эммануэль с самого начала поняла, чем подтолкнула его на повторное приглашение: Лукас боялся, что оскорбил ее, назвав шпионкой. Он также упрекал себя в том, что при первой встрече слишком сильно сжал ей запястье. Но юноша был совершенно не жесток. Он, скорее, страдал от переизбытка доброты и вежливости. Сам того не понимая, он инстинктивно искал поводы для самопожертвования.

Эммануэль, разумеется, самопожертвования от него не требовала. Ее намного больше интересовал он сам, чем то, что он мог для нее сделать. Но он так мало о себе рассказал, что ей приходилось заставлять его раскрываться.

Постепенно он поведал ей о своем детстве в Провансе, об учебе в Марселе, поступлении в Калифорнийский университет. Там он пробыл достаточно долго, чтобы завести знакомства и получить необходимые знания, чтобы окунуться в исследования, которые он хотел проводить самостоятельно.

Эммануэль вдруг высказала сомнение:

– А разве в наши дни возможно делать открытия без сотрудничества с научной группой? Неужели на самом деле существуют исследователи-одиночки, способные сделать важные открытия?

– С тех пор как у меня появились возможности делать открытия, я не занимаюсь фундаментальной наукой, – лаконично ответил Лукас.

Эммануэль решила проявить сдержанность и не стала пускаться в расспросы об открытиях Лукаса. Она лишь произнесла:

– Какие возможности?

Он жестом указал на приборы и добавил с мягкостью, которая нивелировала сухость его ответа:

– Я смог обучаться в Беркли, потому что мой отец был богат и стар, а я был его единственным сыном. Ему пришлось умереть, чтобы я подарил свои открытия миру.

Его голос был тверд, но Эммануэль поняла, что юноша страдал от того, что смог продвинуться на научном поприще такой дорогой ценой.