Эммануэль. Танцовщица с бульвара Сен-Жермен - стр. 7

– Ты что, издеваешься надо мной? Получается, что я для тебя вообще не существую, – кричала девушка.

– Но, Жад, я думала, что тебе все равно. Ты мне ничего о нем не говорила.

– Этот мужчина – совсем другой. Я не знаю почему.

– Он слишком стар для тебя, – заявила Милен. – Что бы вы с ним делали? Ты же еще маленькая девочка.

– Мне девятнадцать лет.

– Гуляй лучше со своими ровесниками, – настаивала Милен. – Кроме того, Ролан скоро уедет. Он ведь живет не во Франции.

Жад почувствовала, что тело перестало ее слушаться. Она пропустила удовольствие, которое было предложено именно ей. Теперь же все было кончено. Она больше не увидит Ролана и никогда не будет наслаждаться вместе с ним.

В тот вечер Жад заставляла работать все свое тело, пытаясь добиться максимального наслаждения: она вибрировала ягодицами и бедрами, выставляя грудь под жадные взоры мужчин из зала, словно занимаясь любовью со зрителями. Между двумя номерами за кулисы заглянул Кристиан.

– Если бы ты знала, как ты завела меня сегодня!

Она оттолкнула его и после представления поспешила через бар в свою гримерку. Жад не хотела никого видеть, особенно Кристиана. Ей хотелось только одного: сбросить свой сценический костюм и укутаться в большой свитер, который она всегда носила в городе.

Когда она бежала сквозь бар с опущенной головой, поглощенная своими мыслями, то буквально врезалась в человека, который преграждал ей путь. Девушка подняла глаза, чтобы извиниться, и узнала Ролана.

– Оставьте меня, – буркнула она сердито, но тут же вспомнила, что он всегда ловил ее на слове.

– Ты действительно хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? – мягко спросил он.

Она стояла перед ним в дурацком парике с перьями, а обнаженные груди трепетали. Ролан взял ее за подбородок, положил руку на плечо и с гримасой отвращения вытащил на свет. Жад стало весело, она расхохоталась, а потом снова улизнула в тень.

– Зачем вы пришли ко мне, – проговорила она, – если собираетесь уехать из Франции?

– Это правда, я должен вернуться в Коста-Рику. Там я живу и работаю.

Он взял ее за руку и повел к уединенному столику.

– Я собираю произведения искусства доколумбовой эпохи. Себе я оставляю самые красивые вещи, а остальные продаю. Нет ничто важнее, чем красота, Жад. Конкурировать с ней может лишь удовольствие, они подпитывают друг друга. Я собираю также красивых женщин. Я люблю доставлять им радость. Самых чувственных, самых волнующих я стараюсь оставлять себе, и там, в Коста-Рике, я делаю их счастливыми, если они не захотят оставить. Но если они пожелают уйти, то я их не держу, они свободны.