Эмма. Любовь и дружба. Замок Лесли - стр. 56

Такой отзыв на грани с упреком Эмме не понравился, и она уж было собиралась встать на защиту мистера Уэстона, однако совладала с собой и промолчала, предпочтя сохранить мир и покой. К тому же ее зять всегда осуждал стремление людей к обществу лишь потому, что сам ставил семью и дом превыше всего и больше ни в ком не нуждался. Эмма находила эту черту благородной и похвальной. За нее она была готова простить ему подобные упреки.

К обеду пригласили мистера Найтли – против воли мистера Вудхауса, который ни с кем не желал делить первый день Изабеллы в Хартфилде. Однако чувство справедливости не позволило Эмме поступить иначе. К тому же, помимо рассуждений о том, что братья имеют полное право на эту встречу, ею двигало желание увидеть мистера Найтли после их недавней ссоры.

Она надеялась, что они смогут забыть о своих разногласиях. Пора ведь уже и помириться. Разумеется, это не подразумевало уступок. Она, несомненно, была права, а он бы ни за что в жизни не признал свою неправоту. И все же настало время забыть об этой ссоре, и Эмма надеялась, что примирению поспособствует картина, которую он увидит, войдя в комнату, – как она нянчится с племянницей, премиленькой малышкой восьми месяцев от роду, которую привезли в Хартфилд впервые. Уловка и впрямь помогла, и, хотя поначалу взгляды мистера Найтли были мрачны, а вопросы сдержанны, вскоре он заговорил в своей привычной манере, а затем с обычной дружеской простотой и без лишних церемоний забрал племянницу из ее рук. Эмма почувствовала облегчение и поняла, что они снова друзья. Видя, как он восхищается малышкой, она отважилась сказать:

– Как отрадно, что наши племянники и племянницы вызывают у нас схожие чувства. Наши суждения о мужчинах и женщинах могут отличаться, однако когда дело касается этих детей, мы всегда сходимся.

– Если бы в оценке мужчин и женщин вы, как и с этими детьми, больше руководствовались природою, а в отношениях с ними меньше следовали своим прихотям и фантазиям, то мы всегда бы мыслили одинаково.

– Разумеется, ведь все наши разногласия происходят лишь из того, что я не права.

– Верно, – с улыбкой ответил он, – и по известной причине. Когда вы родились, мне было уже шестнадцать.

– Тогда это была существенная разница, – отвечала Эмма, – сомнений нет: в ранние годы моей жизни вы превосходили меня в рассудительности. Но разве за двадцать один год не стала эта разница меньше?

– Да, меньше стала.

– Но не настолько, чтобы допустить, что я могу быть права, если вдруг вы мыслите иначе?

– Я ведь все так же старше вас на шестнадцать лет, а потому жизненного опыта у меня больше. К тому же у меня есть и иное преимущество: я не миловидная девица и не избалованный ребенок. Полно, дорогая Эмма, забудем нашу ссору и останемся друзьями. А ты, малютка Эмма, скажи своей тете, чтобы подавала тебе хороший пример и не ворошила старые обиды. Ежели она и не совершила ошибку прежде, то уж точно совершает ее теперь.