Эмин. Чужая невеста - стр. 17

– Воспитывал, чтобы кому-то продать? Как…

Подбираю слова, но в голову одни ругательства едут. Ищу хоть какой-то аргумент, чтобы убедить отца. Теперь вся его забота кажется фальшивкой, вызывает раздражение.

Что же такое сказать, чтобы от меня сами отказались?

Что настолько выведет Юнуса из себя…

Да!

Есть!

– И вообще… Я не девственница! Не чистая и невинная. Таких замуж не берут. И что вы теперь делать будете?

Мысленно потираю руки, потому что моя фраза достигает цели. Отец бледнеет, Юнус краснеет от злости. Один только Эмин с безразличием наблюдает за происходящим.

Ведь для таких мужчин важна чистота, разве нет? Иначе не брал бы в жены восемнадцатилетних. И отец бы не летал коршуном за мной, запрещая видеться со всеми.

Пусть теперь брезгует ко мне прикасаться. Я переживу и позор, и недовольство отца. Всё переживу. А вернусь домой и сразу себе парня найду. Распрощаюсь с невинностью, чтобы больше никто не претендовал.

– У меня целый гарем был, - продолжаю, загораюсь собственной ложью. – Я уже давно не невинная. Целый десяток, даже два. Пока папа в командировках был, я с одногруппниками развлекалась. Или это не имеет значения? И такую блудливую замуж возьмешь?

Не возьмёт, конечно. Вон как на лбу мужчины выступает венка, бьется. Юнус это сплошная злость. Сжимает и разжимает кулаки, пыхтит от таких новостей.

Оскорбила его, что при всех сказала? Так ещё и громко так, чтобы весь дом слышал. Пусть знает, каждый знает. И тогда никто его уважать не будет, что взял меня в жены.

Кто такую берёт?

Жалею, что раньше не сказала. Нужно было сразу придумать, тогда бы всё быстро закончилось.

– Дочь, ты ведь не такая.

– Такая. И мне понравилось, когда их сразу…

– Довольно.

Обрывает, а у меня столько идей появляется. Всё, о чём подруги сплетничали, сейчас приходит на выручку. Я столько историй могу выдать, что даже этот Эмин краснеть начнёт.

Пусть отец от стыда умрёт за то, какой меня вырастил! Мне даже не жаль его. После того как он со мной поступает. Так легко решает за меня, будто я его собственность. И Юнуса послушал про угрозы, а не меня. Ещё и согласие своё дал, не спросил меня.

Сглатываю горечь, часто моргаю, чтобы не плакать. Для этого меня отец привёз? Заранее договорился с Юнусом, а меня просто притащил на продажу? Или сейчас только решил, его убедили…

А разве это значение имеет?

Теперь уже ничего не важно. Сейчас меня выгонят с позором и всё наладится. Я с отцом в жизни не заговорю! Уеду и буду жить так, словно этого дня не существовало.

– Ты, мелкая…

– Юнус.

Эмин останавливает его, поднимается на ноги. Становится так, что краем плеча закрывает дорогу ко мне. Защищает? Так больше не нужно! Сказал бы всю правду отцу, и мне не нужна была бы защита.