Емельян Пугачев. Книга вторая - стр. 94
– Добро, добро, – подтвердил Пугачев, – сия военная тактика завсегда может приключиться. Мы пойдем, а он, немчура и саданет нам в зад.
– Нечем ему будет садануть-то, ваше величество, – хмуро сказал Падуров.
Споры обострились. Горбоносый атаман Овчинников, покручивая кудрявую, как овечья шерсть, бороду, крикливо говорил:
– Мы, братцы казаки, в случае лихо приспеется нам, можем от Оренбурга-то откатиться, хвосты в зубы да и наутек – либо в Золотую Мечеть, либо в Персию, либо в Туретчину, куда и сам батюшка звал нас. А ежели под Казанью захряснем, ну уж не прогневайся, уж оттуда, чтоб утечь, таких не будет способов. Окромя того, Оренбург давит да душит нас, прямо за горло берет. В первую голову боем его взять треба. Без Оренбурга нам не быть!
– Ну, а ты как думаешь, Максим Григорьич? – спросил Пугачев умного Шигаева.
Тот поднялся, высокий, сутулый, с надвое расчесанной темно-русой бородой, и, покашливая, тенорието заговорил:
– Что ж, ваше величество… Нам на Москву начхать, да и на Питер начхать! Да, может, нам и средствиев никаких не хватит на Москву-то поход чинить. А нам, всем казакам вкупе, желательно бы свое казачье царство иметь, с казацкими свычаями древними, с вольной волей казацкой, и чтобы столицей нашей был вольный город Оренбург. Вот как, ваше величество, старики наши и все казачество желало бы. Да ведь и сам ты, батюшка, пленных солдат в казаки писать повелеваешь. Да и в армии своей ты не регулярство, а казацкое войсковое строение заводишь, согласуемо обычаям древним. Об чем еще деды наши при Степане Тимофеиче Разине мечты имели!
– Не толико ваш край, а и всю Россию я чаю в казаки поверстать, – сказал Пугачев.
– А уж это как придется, – боднув головой, не утерпел съязвить сухощекий, плешивый Митька Лысов. – Вон и Разин Степан оное мечтание держал, а что сталось?
Пугачев с неприязнью покосился на него.
Падуров крутил и покусывал свои молодецкие усы, затем сказал в сторону Шигаева:
– Врага нужно поражать в сердце, Максим Григорьич. А твой Оренбург – ноги.
– Нет, не ноги, Тимофей Иваныч, нет, не ноги, – обидчиво ответил Шигаев и покашлял. – Петербург с Москвой есть голова, а Оренбург – сердце. Ведь за Оренбургом-то вся Сибирь лежит…
– Оренбург погоды не делает, да и сделать николи не сможет. Оренбург окраинская сторона, и не в Оренбурге суть, – с дрожью в голосе высказывал Падуров.
– Обидно слышать это от тебя, Тимофей Иваныч, – заговорили вокруг с упреком. – Ведь ты сам казачьего роду-племени, а балакаешь, аки москаль какой.
Стало тихо. На дремавшего Чику напала икота. Он выпил ковш воды и смочил голову.