Эллиниум: Пробуждение - стр. 53
– Вы вольны верить, во что хотите, – свысока заявил жрец. – Но от этого правда не перестанет быть правдой!
– Все вы, чужаки, странные, – пробурчал Увалень. – Говорите-говорите, и не поймешь, не то правда, не то врёте или хвастаетесь. Вот мы, воины Грома, всегда говорим правду. Нам просто незачем изворачиваться. Если мы говорим, что наша фаланга непобедима, то это потому, что нас никому ещё не удалось одолеть в открытом бою. А не потому, что нам так хочется.
– Пойдем, Увалень, – сказал Пескарь. – Да, вот ещё, жрец! – он вытащил из кармашка на поясе медную монетку, которую выиграл у Копера. – Возьми, это мое подношение Текущему. Я дал бы больше, но у меня больше никаких сокровищ нет.
Пеликан недоверчиво принял жертву.
– Текущий, Милосердный к морякам, принимает твое подношение, – положенной формулой ответил он. – Да будет на тебе его благословение.
Молодые воины направились к выходу из храма, когда путь их прервало неожиданное движение справа, за колоннами.
– Подожди, воин! – услышал Пескарь взволнованный, но храбрый женский голос. Он даже схватился было за рукоять меча, но потом отпустил ее. – Ты правда сын царя Города-в-Долине?
– Я не привык, чтобы в моих словах сомневались! – грозно ответил Пескарь. – А ты ещё кто?
Девушка вышла из-за колонны.
– Я Марина, дочь царя Доса Поликарпа, – ответила она, стараясь держаться гордо. Ей было вёсен двадцать пять, на ней был просторный хитон до лодыжек, а ее распущенные светлые волосы были украшены лёгкой золотой диадемой с бриллиантом. – Что с моим отцом? Ты можешь мне сказать?
– В последний раз, когда я его видел, он был жив и здоров. Его взяли в плен кадмийцы.
– Горе нам! – всплеснула руками женщина. – Что теперь с ним будет?
– Я не знаю, – признался Пескарь. – Наверное, станет рабом, как и остальные раадосцы.
– Горе, горе нам! – повторила Марина, и из глаз её хлынули давно сдерживаемые слезы. – За что послал нам Текущий это испытание? За что наказывает нас?
– За пиратство, – немного злорадно сказал Увалень.
– Мой отец не пират и не разбойник! – с чувством воскликнула женщина. – Это всё кадмийская ложь!
– Откуда тебе известны дела мужчин? – спросил Пескарь. – Может, он просто держал это от тебя в тайне?
– Я его дочь, а не рабыня! – гневно ответила Марина.
– Ну, теперь-то точно станешь рабыней, – сделал вывод Увалень.
Женщина не нашла, что ответить, но слова воина явно испугали её ещё сильнее.
Пескарь вдруг вспомнил первый вечер в Кадме и женщину, послужившую утехой для нескольких десятков воинов. Ее серое безразличное лицо. Представить, что такое же лицо будет и у этой гордой свободной девушки, было невыносимо.