Эллиниум: Пробуждение - стр. 45
Фаланга Города-в-Долине построилась фронтом длиной в пятнадцать и глубиной в три воина; оставшиеся пятеро бойцов укрепили ее по флангам, до четырёх человек. Глубина раадосской фаланги, сколько видел Пескарь, была тоже в три воина, но фронт их вышел большей ширины, чем у осаждавших. Тогда воинам Грома пришлось растянуть свой фронт, и с левого фланга глубина оказалась всего в два воина – слишком мало, а значит, опасно.
Воины Грома запели боевой пеан: «Хайи! Кровавые копья! Хайи! Отведают плоти! Хайи! Щиты из дуба! Хайи! Раздавят кости!» – и пошли на сближение с врагом. Пескарь встал в первом ряду, ближе к правому краю, как и обещал ему Рубач – между самим воеводой и старейшиной Копьё.
Кадмийцы и легкие воины раадосцев скоро вступили в перестрелку, кидая друг в друга дротики и пуская стрелы.
Фалангиты между тем сближались друг с другом в плотном, но пока ещё не боевом строю, и ритм пеана помогал им идти в ногу. Пескарь видел роскошные гребни на шлемах раадосцев, их раскрашенные жуткими рисунками щиты.
– Я вижу воеводу, вон он, в шлеме с разноцветным гребнем и в самом дорогом доспехе, – сказал Рубач; Пескарь не понял, о ком он говорит: ему все раадосцы казались одинаковыми. – Но это не Фемистокл – тот на голову выше самого высокого из воинов, и в два раза шире в плечах самого могучего.
– Это, наверное, царь Раадоса Поликарп, – догадался Копьё.
«Эх, сейчас бы я метнул в них пару ядер», – подумал Пескарь, легко обнаруживший незащищенные места в фаланге. Свинцовый снаряд, выпущенный из пращи, вполне может разломать щит, а ударив в шлем, при доле удачи, может оглушить и надолго вывести воина из строя, или даже убить. Но нечего было и думать о том, чтобы сейчас покинуть строй.
В щит Пескаря уже воткнулась пара стрел. Что-то проскользнуло снизу, легко задев по поножу. И вдруг прямо мимо шлема со свистом пронеслось копьё. Пескарь присел и на миг сбился с ритма.
– Держись, сын царя! – подстегнул его Рубач, и юноша снова приноровился к шагу фаланги, лишь крепче сжав кожаную рукоятку щита и копьё.
Пескарь не мог определить, с каким успехом продолжается бой застрельщиков. Все, что он способен был заметить – что ни один из воинов в фаланге рядом с ним не упал. Был ли кто-нибудь из них ранен?.. А впереди всё ближе и ближе придвигался к нему строй раадосских тяжёлых копьеносцев.
Вот они уже в двадцати шагах. В десяти…
– Сомкнись! – выкрикнул Рубач, и воины Грома прижались друг к другу так, что круглые щиты, накладываясь один на другой, образовали бесконечную стену, при этом щит каждого из них прикрывал и самого бойца, и его соседа слева. Фаланга ощетинилась ежом копий: воины первого ряда держали их ниже щитов, на уровне бедра, воины второго – прямо над щитами, на уровне шеи, а воины третьего ряда – кинжальным хватом над головой, чтобы бить врагов поверх щитов.