Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза - стр. 71

Однако сегодня королева шутила и пребывала в смешливом настроении. Елизавете нравились такие моменты. А вот Мария не разделяла ее веселья.

– Что случилось? – спросила мать.

– Я плохо себя чувствую, – дрожа, ответила Мария.

Королева пощупала ее лоб.

– У вас жар, дитя, – встревожившись, сказала она. – Идите в дом и лягте, а я пошлю за доктором Сирего. – Встав, мать позвала слуг, чтобы те убрали со стола.

– Я посижу с нею, – вызвалась Елизавета.

– Не подходите слишком близко, – предупредила мать. – Не хватало еще, чтобы вы подхватили что-нибудь.

– Не беспокойтесь, Мария, – сказала Елизавета, догоняя сестру. – Я вас не оставлю, даже если это чума. Что, конечно, не так, так как ни об одном случае не сообщалось. Вероятно, это всего лишь летняя простуда.

– Да, наверное, – согласилась Мария, – но мне нехорошо.

Елизавета помогла леди Дакр уложить сестру в постель, затем послала за кордиалом и устроилась рядом следить за больной. Сесилия принесла книги, чтобы скоротать время, а вскоре пришли и мать с доктором.

– Это всего лишь лихорадка, – объявил он, задав Марии несколько вопросов и посмотрев ее мочу. – Она поправится через несколько дней.

Однако Марии не становилось лучше. Лихорадка усилилась, и девочка стала жаловаться на боль в груди. Вскоре она просипела, что не может вдохнуть, а потом слова ее утратили всякий смысл. Глаза отца и матери, сидевших с двух сторон от кровати, встретились.

– Нужно послать за Нэдом, – хрипло проговорил король.

Елизавета потеряла покой. Она не отходила от Марии и засыпала от усталости, сидя в кресле у постели больной. Дни напролет она молилась, упрашивая Господа спасти сестру.

– Не дай ей умереть! – взывала принцесса.

Мать тоже постоянно была рядом, держала Марию за руку, промакивала ей лоб прохладной влажной фланелью, молясь, чтобы дочь поправилась; лицо ее превратилось в маску страдания. Наконец приехал Нэд, ангельски красивый. За время, прошедшее с Рождества, он вытянулся и выглядел принцем до кончиков ногтей.

– Милая сестрица… – сказал Нэд и расплакался, так как Мария представляла собой печальное зрелище – волосы ее были влажны от пота, а губы имели пугающий синеватый оттенок.

В ту ночь Елизавета заснула в кресле, а проснувшись, увидела, что мать качает на руках тело сестры и тихо причитает, по щекам ее катились слезы. Принцесса разрыдалась. Прибежал отец, вызванный врачом. Он обнял Елизавету и крепко прижал к себе.

– Мария теперь с Господом. Вы должны радоваться за нее… – Голос его оборвался, король повернулся к постели. – Наш добрый ангел покоится в мире, Бет. – Он обхватил руками жену и покойницу-дочь и залился жалобным плачем.