Элизабет и её немецкий сад - стр. 10

, на двух – Виконтесса Фолкстоун, на двух – Лоретт Мессими, одна занята Сувениром Мальмезона, на одной – розы Адама и Девонширские, на двух – Персидские Желтые и Двуцветные, и на одной большой клумбе за солнечными часами – три сорта красных роз (всего семьдесят два куста): Герцог Текский, Чесхант Скарлет и Лимбургские. Я уверена, что эта клумба устроена неправильно, и некоторые другие тоже, но мне следует подождать и убедиться своими глазами, поскольку я совсем не знаток. Еще у меня две длинных клумбы по бокам полукруга, каждая засеяна резедой, и на одной растут розы Мари Ван-Гутт, а на другой – Жюль Фингер и Невеста; в теплом углу под окнами гостиной высажены Мадам Ламбар, Мадам де Ватвиль и Герцогиня Рица дю Парк, а дальше в саду, укрытые с севера и запада буками и сиренью, на большой клумбе растут Рубенс, Мадам Жозеф Шварц и Достопочтенная Эдит Гиффорд. Все это розы карликовые, во всем саду у меня только два куста стандартной высоты – две Мадам Жорж Бриан, и они смотрятся как метелки! Я жду не дождусь, когда наконец раскроются бутоны! Никогда в жизни я еще не ждала чего-то с такой страстью, я каждый день обхожу свои владения, восхищаясь успехами, которые за сутки добиваются эти создания, – каждым новым листиком или крохотным побегом.

Под южными окнами, узким бордюром на верхушке покрытого травой склона, по-прежнему расположились мальвы и лилии (теперь они цветут), а у подножия склона, перед розами, я посеяла два длинных бордюра душистого горошка, так что розы мои до самой осени, когда приходит пора находить место для новых розовых кустов, имеют возможность наслаждаться зрелищем столь же прекрасным, как и они сами. Дорожка, идущая от полукружья вглубь сада, обсажена Китайскими розами, белыми и розовыми, кое-где перемежаемыми Персидскими Желтыми. По-хорошему, все здесь надо было засадить чайными розами, потому что Китайские такие очаровательно мелкие, а Персидские Желтые, судя по всему, разрастутся большими кустами.

Ни одна живая душа в этой части света не в состоянии понять, с каким замиранием сердца я жду их цветения, потому что все немецкие книги по садоводству приговорили чайные розы к пожизненному заключению в оранжереях, где они лишены малейшего намека на божий свежий воздух. Несомненно, я должна благодарить собственное невежество за то, что посмела вторгнуться туда, куда тевтонские ангелы и ступить-то боятся, и заставила мои чайные розы противостоять северному ветру, но они противостояли ему, укрытые хвойным лапником и листьями, и ни одна не пострадала: сегодня они выглядят такими же счастливыми и решительными, как, я уверена, розы во всей остальной Европе.