Элита, или Как приручить чудовище - стр. 43
– Этот мир для тебя уже не так прекрасен, да? – фальшиво улыбаясь, поинтересовалась я.
– Таа-к, – протянул препод и свистнул в свисток.
– Кравцов и новенькая идут к стометровому отрезку и готовятся к забегу. Пусть решают свои разногласия, соревнуясь.
– Ты идиот… – процедила шёпотом, выходя из строя так, чтобы только Кравцов слышал. – Если выиграю, ты извинишься и больше не будешь давать мне прозвищ. Никаких. Понял.
Кравцов пристроился рядом.
– Я-то не буду, остальные будут. Всем рты не заткнёшь, – и подмигнув, бодро побежал к отметке «сто метров».
– Пигалица, давай! Я за тебя болею!
Обернулась назад, увидела довольную морду Котова и отвернулась обратно. А этот, когда успел появиться? Болеет он за меня… На голову он болеет!
Естественно никто разминаться не стал. Даже Сара прекратила приседать, а уставилась на нас. Всем до одурения любопытно, кто же выиграет этот забег.
Я не сильно рассчитывала на победу, давно не занималась, не разогрелась даже. Вот так стартовать с ровного места… Да, раньше я занимала призовые места в забегах на короткие дистанции, папа смеялся, называя мне спринтером. Но это когда было?
Не так уж и давно, если подумать. В выпускном классе…
Кравцов демонстративно скакал на месте, типа разогреваясь и разминал шею. Шея в забеге ему не очень-то поможешь.
– Ну где ты, черепашка? Я уже заждался, – весело произнёс он и занял позицию, коснувшись длинными, как и его ноги, пальцами линии старта.
Станислав Викторович встал на финише.
– По моему свистку. Приготовились!
Подумав, сняла ветровку и бросила её на газон, оставшись в футболке. Зрители одобрительно загудели.
– На старт! Внимание! Марш!
Прозвучал свисток, и я сорвалась с места, мгновенно погружаясь в воспоминания. В этот краткий миг для меня ничего не существовало. Ни Князева, ни Котова, ни Кравцова с его длинным языком, ни других учеников пансиона, ни самого пансиона. Я словно перенеслась на школьный стадион, на трибуне которого сидел мой отец, гордо размахивая плакатом с моим именем…
Не заметила, как финишировала. Не слышала криков, и голоса преподавателя. Глаза застилали слёзы, но я отчаянно старалась не проронить их. Даже на похоронах не могла вдоволь нареветься …
– Эй, ты же победила, чего с глазами? – запыхавшись произнёс Кравцов, опуская руку мне на плечо.
– Отвали… – глухо выдохнула и, вырвавшись, отошла, вытирая лицо и спешно отворачиваясь.
– Эй! Ну прости! Беру свои слова обратно! Для полторашки – ты слишком быстрая!
– Ева Лорич, да, – глядя в журнал, поинтересовался преподаватель, встав рядом со мной ко всем спиной. – Занималась раньше? – будто, не замечая моего состояния поинтересовался он.