Елисейские Поля - стр. 70
– Верочка, ветчины хочешь?..
Екатерина Львовна вносит кофе. За ней бежит Люка с тарелкой клубники.
Вера плачет, положив голову на стол. Екатерина Львовна с трудом удерживает поднос.
– Ради бога, что?..
Вера показывает рукой на газету.
– Мамочка, – всхлипывает она. – Я не могу. Ах, я не могу. Мне так жаль… Я прочла сейчас тут… Одного араба к смерти приговорили, а он отдал честь, и поблагодарил судей, и… и сказал… – Она сильнее всхлипывает. – «Я всегда был несчастен. В детстве я ел траву. Вкусные козьи сыры были не для меня. Я ел траву». Ах, мама, мне так жаль…
Екатерина Львовна ставит поднос на стол, обнимает дочь:
– Перестань, перестань. Тебе вредно волноваться. И ведь это так давно было…
– А за что казнили его? – интересуется Люка.
– Ах, мама, – плачет Вера. – Я не могу. Какая жестокая жизнь, как несчастны люди. Мне жаль, жаль. Всех жаль. И тебя, и Арсения, и Володю, и Люку, и ее, мою будущую дочку. Мне всех жаль. Ах, я не могу…
– Вера, – Люка дергает сестру за руку, – не плачь. И пожалуйста, не будь ты такая добрая, а то как масло на солнце растаешь. Я серьезно. Так нельзя. Будешь плакать, всех любить, жалеть и вся добротой изойдешь…
Вера обнимает Люку:
– Что же мне делать, Люкочка? Милая моя Люкочка. Ну поцелуй меня.
Люка слегка касается Вериной щеки, ей неприятно, что Вера прижимается к ней, она сквозь платье чувствует ее большой живот. Ей противно.
– Я назову ее Людмилой, – уже успокоившись, мечтательно говорит Вера. – В честь тебя. Чтобы она была такая же веселая и хорошенькая, как моя Люка.
Люка осторожно высвобождается.
– Ну, иди играть в сад. Тебе теперь нравится? А помнишь, когда приехали, капризничала. Ведь хорошо здесь, Люка?
– Ужасно хорошо. Я думаю, лучше не бывает…
Вера еще раз целует ее, и Люка убегает. Вера, конечно, бедная, но уж очень с ней скучно.
У себя Люка садится за стол. Надо с кем-нибудь поделиться. Лучше всего написать Жанне письмо.
«Дорогая моя Жанна, – крупным неровным почерком выводит она, – вот я тебе говорила, а ты не верила. Надо только немного подождать, и будешь счастлива. Я уже дождалась и счастлива. Теперь очередь за тобой. И это тоже скоро будет. Я знаю. Я очень счастлива. Вчера ночью…»
Люка задумывается, как описать то, что было вчера ночью, и можно ли описывать… и ведь, в сущности, ничего не было… Это не то, о чем говорила Вера, это другое… Она задумчиво смотрит в окно. По улице идет Арсений, он открывает калитку, входит в сад. Она вскакивает со стула, бежит вниз навстречу ему. Письмо так и остается недописанным.
Вера в кресле у окна шьет маленькую кофточку. В комнате прохладно и тихо, а в саду теперь уже жарко. От жары Вере нехорошо. Она вдевает белую нитку в иголку и шьет маленькими стежками. Надо, чтобы швы совсем не чувствовались, не жали.