Эльфийский мёд - стр. 23
Серебристый диск местной луны поспешил стыдливо спрятаться за бок набежавшего облака, погружая всё вокруг во мрак. Но удивительное дело, я всё так же продолжала видеть – пусть не так чётко и ярко как днем, но различить коряги и сухостои бывших кустарников могла так же, как и отличить цвет травы под ногами и листьев, тихо шумевших на деревьях.
– Не будем задерживаться и сразу отправляемся в безопасное место, – скомандовал брюнет, так больше и не взглянув на меня. Он вообще будто специально смотрел в противоположную от нас сторону. – Не стоит искушать Светлейшего и дарить ему возможность отследить наше перемещение.
– Как скажешь, – беспрекословно ответил блондин, будто это не он тут самый старший. Мужчина, имени которого я всё ещё не знала, шагнул в портал последним и, появившись после нас, взмахом руки захлопнул воронку перехода.
– А как быть с нашей малышкой-женой? – Вместо ответа поинтересовался желтоглазый, всё так же крепко держа меня за руку, словно стоило отпустить и я тут же сбегу. Хотя не буду лукавить: такое желание у меня есть, но чёртово клеймо снесёт мне голову, едва я отойду слишком далеко. Так что тут уж скорее мне придётся бегать за новоиспечёнными мужьями, если жизнь дорога.
Ещё и малышкой обозвал, – возмущалась я исключительно про себя – правда, если посмотреть на наши сцепленные руки, то все претензии отпадают.
Моя белеющая ладошка просто утонула в тронутой загаром лапище этого громилы, и казалось, будто дальше запястья у меня руки нет. Да и с его ростом он меня мог и гномом обозвать, так что малышка ещё не самый худший вариант.
– Ты её и понесёшь, – ответил альфа, бросив, наконец, короткий взгляд в нашу сторону. – А теперь в путь.
И тут произошло то, из-за чего мне захотелось завыть и забиться под ближайшее бревно, чтобы прикинуться мхом.
Брюнет ослабил свой широкий пояс, удерживающий полы верхней части наряда, затем распахнул двухслойную куртку и, вынув руки из рукавов, оставил это недокимоно болтаться на бёдрах. Упасть на землю одежде не дал всё тот же пояс, на который альфа повязал и свои сброшенные сапоги из мягкой кожи, используя их же шнуровку. А дальше начался кошмар.
Поджарая фигура мужчины поплыла, раздался омерзительный треск, и на гладкой коже принялась расти шерсть. И это было не самым ужасным! Только что идеальное лицо брюнета стало двигаться, перестраиваться, издавая пробирающие душу чавкающие звуки и едва шерсть закрыла и его, оно уже больше походило на волчью морду – абсолютно чёрную, лоснящуюся, с треугольными ушами, а между ними затесалась характерная белая метка на лбу.