Эльфийский маг. Кровавый эльф - стр. 22
Через минуту он уже открывал дело № 555.
– Итак, что тут у нас? – произнёс он.
Выхватил первый попавшийся исписанный показаниями лист бумаги, быстро пробежал по нему взглядом, а затем стал выписывать слова.
Разбойник. Рынок. Шмат сала. Окорок. Потерпевшая. Стража. Месяц тюрьмы.
– Гм, – хмыкнул поэт, откинувшись на стуле.
Поднёс листок с выписанными словами поближе к глазам, прочитал вслух, попробовав все слова на «вкус», и, согнувшись над сукном стола, принялся искать и находить рифму.
Сейчас он собирался подобрать несколько необычную для его творчества рифму. Как правило, он рифмовал первую строчку с третьей, а вторую с четвёртой. Но не в этот раз. Сейчас он хотел сделать более сложную работу. Первая строчка должна была быть зарифмована со второй, а уже третья строчка с четвертой строфой соответственно.
Для простого обывательского глаза несведущего в этих делах такая рифмовка могла показаться сущим пустяком. Но коронер знал, что это лишь поверхностное суждение. На самом деле такое стихосложение было очень сложным, ибо оно должно нести в себе чёткую информационную нагрузку. И если хоть что-то пошло бы не так, это моментально могло бы обрушить всю структуру и глубину четверостишья.
– Итак, пусть окончанием первой строфы будет слово вор. Тогда второй строфой… – Он почесал нос, хмыкнул и начал подбирать: – Вор… вор… ор… гм, сор? Ну, в общем-то, да, но всё же это вроде к траве… гм вор… а что у нас воры делают? Ответ прост, как два пфеннига: воруют. Так. Воруют – не подходит… А вор… гм… – Он зажмурился, поморщился, пытаясь выдавить из себя мысль, и всё-таки сумел это сделать, выдохнув: – Спёр…
Посмотрел в окно и сам себе кивнул.
«Вор – спёр» – с любовью записал окончание второй строчки.
Теперь предстояло придумать последние слова строчки номер три и строчки номер четыре.
Что же за смысл должен быть в этих строфах? И даже не просто смысл, а призыв. В них должна раскрываться сама суть отвратительного деяния преступника. И конечно, в конце должно быть суровое, но справедливое наказание.
– Гм, наказание… Какое же наказание за это преступление? – пролистал судейскую книгу, нашёл нужное положение. – Гм, от двух недель до месяца исправительных работ на благо города. Ни дать ни взять, а наказание абсолютно не суровое – лёгкое наказание.
В голове застряла фраза: «Ни дать ни взять».
«Гм, сложная фраза. Придётся поработать. Придётся потрудиться», – воодушевился коронер, записывая фразу в конце третьей строчки.
Фраза была действительно не к месту и очень усложняла задачу, но тем интереснее казалось найти для неё решение. Тем интереснее справиться и вывести на чистую воду столь любимую его сердцу поэзию.