Эльфийская ведьма - стр. 16
– Страшно, – охнула Тюве.
Рион вздохнул. Седые пряди упали на загорелое лицо. Он не раз видел, как платили за свою месть враги и даже боевые товарищи. И не понимал, как можно связаться с потустороннем. А вот девочку, похоже, идея заинтересовала.
– А всегда требуется платить собственной жизнью? – невинно поинтересовалось прыщаво-морщинистое эльфийское отродье.
– Кто ж тебя так достал, малявка, раз ты живых существ по собственной прихоти на страшную смерть отправить желаешь? – непроизвольно отстранился от неё бывший хранитель. – Куклу няньки не купили?
– Что ты вообще про меня понимаешь, раз так судишь!
Тюве отвернулась. Стоит вычислить направление, куда забросил её зачарованный камень пути, и всё. Здравствуй, приют уродов!
– Зачем тебе в столицу, малая? – в сотый раз спросил бывший сотник.
– В Академию.
Она отвернулась.
– Прославиться желаешь? – Рион скривил губы. – Вряд ли. Скорее отомстить, небось, такому же прыщавенькому эльфёнку. Смотри, я какая великая чародейница, а ты надо мной смеялся? – продолжал допытываться Рион. – Как хоть твоего героя зовут?
– Ор… Не твоё дело! – с губ чуть не слетело заветное имя. Вспомнились его прощальные объятья. Если бы он знал, как она любит его! Как она хотела похорошеть ради него! Смеётся, небось, над судьбой несостоявшейся невесты.
Рион улыбался собственной догадливости, жалел девчонку, но убеждать в чём-то не спешил. Сама до всего дойдёт, уж он-то мелкую одну не оставит, пока жив, проследит за её судьбой.
Туман таял. Листья слетали под колёса телег. Заморосил гаденький дождик. А принцесса Тювериэль беззвучно плакала, уткнувшись уродливой мордочкой в куртку загубленного чародейчика. Ей было жалко себя, жалко парнишку. Она искренне хотела его спасти. И одновременно доказать себе и мру – она не никчемная, ни ненужная. Она эльф, пусть даже уродливый!
Путь в столицу затянулся. На всём его протяжении Рион подолгу сидел на телеге девочки, рассказывал ей о Тардрагеи, об устройстве человеческого общества, о службе на границе, о предсказании, о своём последнем путешествии, исподволь пытался выведать о жизни эльфы до побега. Но та молчала, всё чаще вскидывала голову, будто прислушиваясь к тому, что человеческое ухо уловить не в силах. А ночами тихо вслипывала. Старик не лез с утешениями, делал вид, что не видит, не слышит чужого горя. Не каждый готов им делиться, не каждый ищет плечо выплакаться.
И вот столица. Ночь всходила на небо в чёрно-звёздных одеждах. Звонкая, холодная, она обещала первые заморозки, первые корочки льда на лужах. Тоскливые поля и деревеньки, а затем и мирные городки остались позади. Только резкие силуэты башен Тардрагеи высветились на чернильном небе, изображенные ещё более чёрной, густой краской.