Эльфика. Другая я. Снежные сказки о любви, надежде и сбывающихся мечтах - стр. 11

Привела расстроенная бабушка внука домой и слегла с нервным срывом.

Тогда за дело решила взяться Оранж: напоминаем, что она не относилась к пессимистам. Решила она показать Серого своим подружкам-фломастерам. Может, они что-нибудь посоветуют? Может, знают, к кому обратиться? Но те лишь стали восклицать: «Ой, какой он у тебя серенький! Какой хорошенький! Ничего, не расстраивайся, зато вон какой блестящий!» Пришлось Оранж смиренно сносить притворную жалость: сама напросилась.

«Бедняжка, сама не очень-то уж и яркая, а сын так вообще невзрачный», – потом еще долго сочувствовали приятельнице сочные фломастеры.

Водили Серого и к гуаши, и к восковым мелкам. Но ответ был один: «Серость. Посредственность. Простота». Только одна акварель сказала загадочно: «Кто знает, иногда в спокойствии и невзрачности таится невиданная глубина». Но семейство Цветиков ничего не поняло: ну не умели они различать оттенков, полутонов и прозрачных намеков!

Так и жили бы Цветики, сожалея о несбывшихся надеждах, с завистью поглядывая на детишек-фломастеров и выполняя свой долг в детском альбоме, если бы однажды в их письменный стол не заглянул мужчина.

«Папа Девочки-хозяйки!» – гулом прошлась невероятная новость по столу. Все знали, что он был настоящим художником и о нем даже ходили легенды.

На удивление всем, гость не открыл ни коробку с фломастерами, ни баночки с гуашью, а сразу взял в руки коробку с Цветиками.

«Сейчас он меня увидит и заберет!» – со страхом подумала Оранж. «Ну наконец-то меня ждет настоящее будущее!» – подумала тетя – черный карандаш.

Но большая рука вытянула Серого.

«Как? Не может быть! – зашептал народ. – Наверняка он что-то перепутал! Сейчас опомнится и положит этого бездаря на место!»

Но мужчина и не думал этого делать. Проведя пару раз Серым по листу белого полотна, он улыбнулся и прошептал: «Наконец-то нашел! Это именно то, что мне нужно».

То, что творилось после, передавалось потом из уст в уста, из поколения в поколение карандашей и красок. Как поговаривали мудрые жители, это называлось графикой. Сначала Серый в человеческой руке создал озеро. Наверное, оно было чрезвычайно глубоким, потому что в нем отразились и небо, и почтенно склонившиеся сосны, и даже луна. На другом полотне нарисовался смеющийся малыш, которого папа подбросил в воздух. Казалось, что его звонкий смех сейчас зазвучит в комнате, и отчего-то все заулыбались.

А потом лист перевернулся, и появился он. Это был простой парень. Стоя на краю обрыва, он тихо улыбался. А в глазах его отражался мир, о существовании которого обитатели письменного стола даже не догадывались. Было видно, что этот чудак не искал одобрения, не пытался кому-то понравиться, он просто стоял и наслаждался раскрывшимся перед ним простором. Воздух, пропитанный ароматами уходящего дня, полыхающий закат, пронзительное ощущение бесконечности – все это было для него.