Элеонора Августа - стр. 54
В телеге рядом лежали мешки с горохом, а из одного мешка торчал арбалетный болт. Много болтов валялось на земле тот тут, то там. Волков подошел к телеге, вытащил из мешка болт и, держа его в руке, уставился на него. «Милликонцы, вероломные твари. На ласку злобой ответили, они еще Брюнхвальда избивали, с того все и началось. Они зачинщики распри, они! Что ж, будет вам и моя злоба, горная сволочь, чести не ведающая. Впрочем, когда это горцы честь знали? Не было такого! Вот и с ними церемониться нечего». Он увидел перевернутую лавку, поднял ее и сел.
– Мильке!
– Да, господин генерал.
– Покличьте с того берега баржи, пусть раненых туда заберут. Тут им делать нечего, а там мой монах с лекарями.
– Будет исполнено.
– Господа, – он поочередно посмотрел на Кленка, Брюнхвальда, фон Реддернауфа и Пруффа, – скажите людям своим, что до утра город Милликон в их власти. Пусть до утра ни одного дома в городе не останется, все сжечь: лавки, сараи, амбары, торговые ряды… Все-все сжечь!
Волков опять посмотрел на арбалетный болт. «Я вам покажу, псы горные, как моих людей болтами шпиговать!»
– Эшбахт, виват! – радостно воскликнул Кленк. – Мои люди уж очень такому делу рады будут.
– Да, – кивнул Карл Брюнхвальд, – городок-то не бедный.
– Господин генерал, – вкрадчиво поинтересовался Габелькнат, – а нам можно принять участие в грабежах?
– Габелькнат, вы же из богатой семьи! – заметил ему капитан Дорфус со смехом.
– Все равно хочется, – отвечал молодой человек.
– Никому не возбраняется, даже офицерам, – сказал генерал, вставая. И тут же, повернув арбалетный болт в сторону капитана ландскнехтов, продолжил: – Но… Особенно вас, Кленк, это касаемо… Скажите людям своим, что я не потреплю ни поножовщин, ни драк ни из-за баб, ни из-за денег. Пусть сержанты и ротмистры приглядывают за людьми.
Сообщение о том, что генерал Эшбахт дозволяет взять город на меч, всколыхнуло войско. Даже среди тех, кто был ранен в осажденном лагере, нашлись те, что отказались ехать лечиться, а решили остаться и как следует отомстить горожанам грабежом и насилием над их женщинами.
Прискакали кавалеристы и сообщили, что по западной дороге из города уезжают и убегают люди с барахлом.
– И до них уже дошло! – огорчались солдаты, готовясь бежать в город.
– Кавалеристы, дурьи головы, чего же вы их выпускаете? Они же с деньгами бегут! Ловите их, не давайте убегать!
– И баб, баб особенно ловите.
Даже обозные возницы, загнав свои телеги в лагерь, не выпрягая лошадей, бежали в город. Все стремились туда.
– Скажите своим людям, чтобы не расстраивались, – говорил генерал капитану Нейману, солдаты которого охраняли лагерь и, естественно, никуда уйти не могли, а лишь с тоской глядели поверх частокола на уходящих товарищей, – я прикажу офицерам, чтобы вам отсчитали часть добычи.