Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту - стр. 42
Тем, кто не хочет ждать, Елена предлагает вернуть деньги. Только одна женщина попросила свои деньги обратно. Все остальные согласны ждать, пока прибудет драгоценный груз. Но даже для такой выносливой женщины, как Елена, такая нагрузка оказывается непосильной. Одной ей явно не справиться.
День за днем сон настигает ее на рассвете прямо за столом. Когда она поднимает голову, солнце стоит уже высоко, и ей едва хватает времени, чтобы помыться, переодеться и наскоро выпить чаю. Так дальше продолжаться не может, ей нужен помощник, и очень серьезный. Она берет ручку и листок почтовый бумаги, на котором сверху написано ее имя.
“Дорогой доктор, знаете ли Вы, что Ваш крем пользуется в Австралии необыкновенным спросом? Женщины буквально сражаются, чтобы его получить, и мне трудно удовлетворить их спрос. Не согласились бы Вы приехать и работать вместе со мной? Я подписала бы с Вами контракт по всей форме и на хороших условиях и купила бы официальный патент на Ваш рецепт. Очень прошу Вас, примите мое предложение, Вы не пожалеете. Посылаю Вам деньги на переезд. Преданная Вам…”
Три месяца спустя дядя Якоб высаживается в Мельбурне, предупредив Елену заранее, что пробудет у нее в гостях недолго. Елена согласна на все. Лишь бы приехал, а там видно будет. Вслед за Джейн Стоун другие журналистки тоже посетили салон Елены и тоже написали хвалебные статьи, и вместе с рекламой они весьма прицельно подействовали на клиенток. Елена сообщила публике и о докторе Якобе, знаменитом польском враче, приехавшем ей помогать. Откликом на сообщение стала новая волна клиенток.
Елена нуждается в подручных, но ей нечем им платить. Она понемногу использует молодых людей, которые осаждают ее приглашениями. Вокруг нее по-прежнему роятся обожатели. Красивая молодая женщина, одинокая и самостоятельная, единственная на весь Мельбурн: они слетаются к ней словно мухи на мед.
Когда в воскресенье молодые люди, держа в потных руках панамы, с бьющимся сердцем один за другим входят к ней в салон, надежды их разбиваются вдребезги. Елена слишком занята своей “кухней”, чтобы принимать приглашения в театр или на концерт. Но она улыбается, взмахнув длинными ресницами:
– Джон! У вас такой чудесный почерк! Вы не напишете несколько писем? А вы, Роберт, с вашими-то широкими плечами без труда отнесете эти коробки на второй этаж. А когда отнесете, не уходите! Есть еще коробки на дворе… И под навесом тоже…
– А я что могу сделать для вас, мисс Елена?
Она с сомнением смотрит на худенького, тонкорукого юношу, вдруг встряхивает головой, и лицо ее освещается лукавой улыбкой.