Елена Прекрасная - стр. 11
– Фух! – откинулась я на спинку дивана. Кроме двух родословных я еще умудрилась и объесться, заглотив друг за другом два куска торта. – Так, – ткнула я в Гену пальцем, – кем я должна быть для твоего братца?
– Ну… я же говорил уже, – отчаянно покраснел тот, а я рассмеялась.
– Забитой сироткой?
– Ну почему сразу забитой?! Просто воспитывалась ты в детдоме. Не думаю, что все, кто оттуда, такие уж забитые.
– Точно не все, – поддакнула я. – А еще у воспитанников детдомов самопроизвольно развивается потребительское отношение к жизни. Взращенные на всем общем и государственном, многие из них считают, что им все и всё должны, – умозаключила я. Возможно я и ошибалась, но именно так я и считала. – Ладно, у меня есть завтра, чтоб слепить образ. Имя могу оставить свое? Или ты меня уже заочно представил какой-нибудь Алевтиной?
– Он знает, что тебя зовут Лена! – возмутился Гена.
– Да ладно…
– Ну в смысле не тебя, а мою виртуальную невесту, – еще сильнее покраснел он. – Ничего оригинальнее я не придумал, прости.
– На этот раз твое скудоумие пошло нам на пользу. Тоже прости, – съязвила я в отместку. Нет, все же, пока еще я немного злилась, и тот факт, что Генка назвал невесту моим именем отчего-то сильно бесил. – Брата как зовут? – спохватилась. О старшем родственнике друга я теперь знала очень многое, кроме самого главного – имени.
– Брата зовут Макар.
– Шутишь?
– Да нет… А что тут особенного? – удивился Гена.
– Да кто ж сейчас так детей называет?
– Не сейчас, допустим, а тридцать шесть лет назад, – сумничал Гена, – и имя это довольно современное.
– Ну да… ну да… – Макар, подумать только! Макар Сергеевич, стало быть. Запомнить бы. Хотя такое имя вряд ли забудешь. – Теперь ты, – переключилась я на расслабленного Юрка. Тот кажется, и вовсе забыл, для чего мы здесь собрались. Смотрел себе комедию по телеку и ржал потихоньку. – Кем я должна быть для твоих предков? Балериной, проводницей, продавщицей пирожков на рынке?..
– Мелко плаваешь, – загадочно отозвался тот.
– И что это значит?
– Придется тебе побыть самой собой. Единственной дочерью родителей из интеллигентной прослойки общества.
Стоило мне только это услышать, как я едва не застонала. Юрка! Как ты мог со мной так поступить?! Подложить такую подлянку! Я и из-под родительского контроля торопилась вырваться, чтоб не быть такой, чтоб наконец-то позволить себе жить по своим правилам, а не использовать кучу столовых приборов за обеденным столом, не застилать колени белоснежными накрахмаленными салфетками, не разговаривать все время, даже во сне, на литературном русском языке и не читать преимущественно классическую литературу, как и слушать такую же музыку.