Елена – дочь Софии. Дочери Руси - стр. 52

Сам князь успел уже порадоваться, узнав, что у них будет сын, о девочке он даже и не думал в те минуты. И он все время думал о еще не рожденном на свет ребенке.

Несмотря на молодость, София мудра и проницательна, даже если он замешкается и растеряется, она сделает все правильно, так как и следовало сделать. В том не было никакого сомнения. Так и закончили они этот разговор, который был очень важен для Софии.

А потом ей приснился сон, она видела себя в том самом монастыре, в таком же бесформенном темном одеянии, и душа ее стремилась в высоту, туда, куда ей хотелось дотянуться всей душой. Она убеждала себя в том, что перестала быть чужой и стала частью этого мира навсегда. Но только в снах ее в те дни все было безоблачно и прекрасно.

Легат при встречах становился все мрачнее, все чаще отводил глаза. Наконец он стал требовать, чтобы она отправила его назад в Рим, и утверждал, что не собирается тут оставаться.

– Это еще почему? – удивленно спросила София, – ты был приставлен ко мне самим Папой.

– Мне здесь нечего больше делать. Мой бог от меня отворачивается, видя в этих расписных балаганах, которые ты храмами называешь, а там только кошмар и бесчинства.

Она понимала, что он не просто хочет уехать. Ему не терпится донести обо всем, что тут творится. И желание это кажется таким неодолимым, что он просто не может усидеть на месте. Он становился ее главным врагом в этом мире, который ничего не хочет понять и никогда не поймет того, что тут происходит.

Как печально, когда она из последних сил старалась сблизиться с чужими при этом своими близкими, они становились ее врагами, но в этой новой жизни все равно надо было кем-то жертвовать. Но она знала, что рано или поздно со священником придется расстаться, слишком разными теперь были их пути.

Но удивило ее еще больше то, что ее не волновало, что подумает об этом Папа. Тот мир был уже далек, а со временем он будет все дальше и дальше. Кроме воспоминаний детства с ним Софию больше ничего уже и не связывало. А встреча со старой княгиней так благоприятно на нее подействовала, что она стала понимать и принимать чужие обычаи и обряды, стремилась найти в них разумное. И она убеждала себя в том, что за пышностью соборов все равно стоит бог. Хотя Христос должен был на это взирать с нескрываемым ужасом, ему-то все это было чуждо.

Легата пришлось отправить назад, он становился невыносим, делался все злее, сдерживать его она больше никак не могла.

– Отправляйся, куда душа пожелает, – махнула рукой София.

Она почувствовала, каким далеким и чужим он казался, и какое облегчение с ним попрощаться.