Елена – дочь Софии. Дочери Руси - стр. 5
В дороге она вспомнила о последнем разговоре с отцом.
Князь Борис никогда не баловал вниманием нелюбимую дочь. Но на этот раз, дав согласие на брачный свою с князем Василием, ощущая свою вину, он решил поговорить с ней, чтобы не будить Лихо, пока оно спит.
Когда он вошел в покои, то нашел ее в слезах. Вряд ли она притворялась, потому что не ждала его появления.
Он разозлился еще сильнее, все это узрев, и никак не мог сдержать гнева.
– Что тебе эта ведьма наговорила? Но выбор у нас не больно велик. Никого другого нет и в помине, и ты станешь великой княгиней. Ничего переменить нельзя, да и не стану я менять, вот и привыкай к этому заранее. Лучше не слушай всех, кто что-то твердить будет, тебе же хуже станет. Нечего гадать, окажешься там, сама все для себя решишь.
А чтобы и вовсе ее успокоить, тихо прибавил:
– За черной порой всегда белая бывает, или наоборот, это как получится.
Он знал, что должен еще что-то сказать, но слов больше не находил. Он сердился, видя, как ему приходилось уговаривать дочь. А ведь она просто должна со всем этим примириться и быть ему благодарной за то, что он для нее делает. Вот отправилась бы в монастырь, там бы и узнала, почем фунт лиха.
С этой досадой в душе он пробыл еще какой-то срок, стараясь не вспоминать о том, что прошлось пережить.
Мария не выдержала и рассказала отцу о тени князя Михаила, о том, что и предки их недовольны таким решением.
– Он считает вас предателями и проклинает вас, я такой сон видела. Если это случиться, всем будет тошно, но он ведает, что я ни в чем не виновата.
Князь нахмурился еще больше, услышав таковы слова. У его дочери был острый язык, а такой тихоней сначала казалась, но совсем что-то потеряла страх.
Но неужели ей было ведомо больше, чем остальным смертным.
Нет, о том лучше забыть, слишком темными и страшными были дела Москвы, а что им все делать, если так все повернулось, и случилось это не вчера, а значительно раньше?
Нет, недаром князь старался избегать разговоров с дочерью, вон что творится в ее душе. И язык за зубами она держать никак не хочет или не может, скорее бы уж отправлялась в путь, с глаз долой из сердца вон.
Он и сам очень боялся проклятия предков. Но ему нужен был союз с Москвой, Ярослав когда-то на весь мир нацелился, а ему только Москва и снилась, порой в жутких снах.
Но отмахнуться от нее князь никак не мог, сколько ни старался.
Нет, чтобы спасти родную Тверь, ему надо было смириться с Москвой и принести в жертву свою дочь.
Князь Борис не собирался ни перед чем останавливаться.
Слишком важным казалось то, что совершалось, и не стоит думать ни о предках, ни о дочери, ничего страшного там с ней не случится, жить в столице в роскоши не такая уж большая беда.