Электро - стр. 4

Снова скрипнуло. Теперь было отчётливо слышно, что закрылась входная дверь. Но никто не мог войти к нему, так как дверь была заперта на все электрозамки. «А, точно, – понял писатель, – когда электричество отключилось, замки пришли в негодность. Но тогда они должны были остаться запертыми…» Дрожащими пальцами Эдгар щёлкнул зажигалкой. Пьезоэлемент сработал, но фитиль, пропитанный спиртом, не зажегся. Этот анахронизм – спиртовая лампа – достался писателю от предков. Он всегда бережно относился к ней и подливал спирт по мере того, как тот выветривался. Он щёлкнул ещё раз. В прихожей кто-то отчётливо возился.

На этот раз фитиль загорелся синеватым пламенем, и в неверных, мечущихся бликах стали различимы очертания предметов. На негнущихся ногах, сжимая лампу, как невероятное сокровище, писатель зашёл в прихожую. Кроме привычных вещей: шкафа, вешалки и тумбы для переобувания, – там больше ничего не было. Он поставил лампу на тумбу и попробовал приоткрыть дверь. Та поддалась. «Ясно, – подумал писатель, – просто сквозняком открыло, а затем закрыло обратно. Я слишком сильно нервничаю.» Но сквозняк всё же никак не объяснял, почему дверь оказалась открытой. Эдгар посильнее прижал её к косяку и решил пойти поспать, чтобы прийти в себя. Потом, когда отдохнёт, будет искать какие-то выходы из сложившейся ситуации. Но не сейчас. Он слишком устал.

Что-то коснулось его головы.

– Мужик, огоньку не найдётся? – спросил его голос, сильно напоминающий машинный, которым озвучивали низкопробные шутки в электронете.

Эдгар поднял голову и успел увидеть на потолке паука.

Не просто паука. Гигантского. Размером с собаку.

Схватившись за сердце, писатель медленно осел на пол. Неверный свет, отбрасываемый на стены спиртовой лампой, помутился в его глазах.

Арнольд привык ко всему в этой жизни. Ему многое довелось увидеть, испытать и пережить за время своей службы сначала царю, а затем, после опалы, и многим другим. Вряд ли что-то могло удивить его. Опустись перед ним тарелка с инопланетными захватчиками, он не стал бы умолять пощадить его, а быстренько превратил бы их в инопланетное рагу в собственной тарелке. Но, когда внезапно в глазах померк свет солнечного дня, а сердце защемило от чувства утраты чего-то очень важного, Арнольд удивился. Он не был эмоциональным человеком, а тут на глазах его выступили слёзы. Он едва не упал, но удержался на ногах, а затем провёл рукой по щекам и увидел на них влагу. Это были первые слёзы в его сознательной жизни. Его собеседник осел на пол, бессмысленно размахивая руками, но в следующую секунду уже совладал с собой.