Электрическое тело пою! (сборник) - стр. 32
Под боком у лежащих доверительно бормотало о чем-то радио. На фоне светлого песка их тела были похожи на застывшие черные стрелки часов. Они не двигались. Только ресницы беспокойно трепетали, а уши пытались расслышать неслышное. То и дело языки мужчины и женщины скользили по пересохшим губам. На лбах у обоих мельчайшей водяной пылью искрился пот.
Мужчина поднял голову, не размыкая век, вслушиваясь в раскаленный воздух.
Шумно вздохнуло радио.
Он снова уронил голову на песок.
Но уже через минуту женщина почувствовала, как он вновь приподнялся. Она приоткрыла один глаз – облокотившись на песок, мужчина внимательно оглядывал пирс, небо, воду и пляж:.
– Что случилось?
– Ничего, – ответил он, снова укладываясь на песок.
– Совсем ничего?
– Мне показалось, я что-то слышал.
– Это радио.
– Нет. Что-то другое.
– Значит, еще чье-то радио.
Мужчина не ответил. Она почувствовала плечом, как он с силой сжимает и разжимает руку.
– Черт, – сказал он. – Ну вот, опять.
Они лежали и оба прислушивались.
– Я не слышу ничего такого…
– Тсс! – шикнул он. – Погоди…
Волны разбивались о берег, безмолвные зеркала рассыпались на мириады переливающихся звонких осколков.
– Там кто-то поет.
– Поет?
– Честное слово, я только что слышал.
– Не может быть.
– Сама послушай.
Они немного послушали.
– Я ничего не слышу, – ледяным тоном сказала женщина.
Мужчина встал. В небе, в пирсе, в песке, в киосках с хот-догами не было ничего особенного. Только настороженная тишина… И только ветер легонько шевелил волоски на его руках и ногах.
Он шагнул к морю.
– Постой! – крикнула она.
Он посмотрел на нее сверху вниз каким-то чужим и невидящим взглядом. Он все еще прислушивался.
Женщина включила радиоприемник погромче. Из него потоком хлынули слова, обрывки музыки, какая-то песенка:
«…Моя красотка просто класс…»
Он скривился и прикрыл лицо рукой.
– Выключи.
– А мне нравится! – Женщина сделала еще громче. Она прищелкивала пальцами в такт музыке, покачивалась и пыталась выдавить улыбку.
Было два часа дня.
Солнце плавило океан. С протяжным стоном старый пирс растекался в жарком мареве. В раскаленном небе птицы забывали, что надо махать крыльями. Солнечные лучи пронизывали зеленоватый бульон, омывающий пирс, играли в прибрежной ряби.
Пена, хрупкие коралловые извилины, зрачки водорослей вздрогнули и зашевелились.
Загорелый мужчина все еще лежал на песке, рядом с женщиной в черном купальнике.
Над водой, точно легкая дымка, стелилась музыка – как отзвук приливов и прошедших лет, морской соли и путешествий, приятных и привычных чудес. Ее можно было сравнить с шорохом морской пены на песке, с летним дождем, с плавными движениями морской травы. Так поет затерявшийся во времени голос раковины. Так в заброшенных остовах затонувших кораблей шумно вздыхает океан. Такую же песню ведет ветер, что тихонько дует в выброшенный на горячий песок череп.