Электрическое тело пою! (сборник) - стр. 16

Его светлость повернулся к Нолану и Келли:

– Я вижу, вы тоже принесли свою большую картину обратно.

– Ну, мы сумели отойти от двери на сто ярдов, сэр, – сказал Келли. – Я полагаю, вам интересно, почему мы ее возвращаем, ваша честь?

– Учитывая, что совпадение следует за совпадением, – сказал старик, возвращаясь в дом и надевая пальто и твидовое кепи, чтобы можно было стоять на холоде и закончить разговор, который обещал быть долгим, – признаться, мне действительно интересно.

– Все дело в моей спине, – продолжал Келли. – Она отказала в менее чем пятистах ярдах от главной дороги. Позвонок выскакивает и не встает на место уже в течение пяти лет, а я испытываю мучения Христа. Я чихнул и упал на колени, ваша честь.

– Мне это знакомо, – кивнул старик. – Такое впечатление, что кто-то втыкает тебе в спину острый шип. – Старик осторожно коснулся спины, и все сочувственно закивали головами.

– Мучения Христа, как я уже говорил, – вздохнул Келли.

– Тогда я прекрасно понимаю, почему вы не смогли завершить свое путешествие. Удивительно, что вы сумели дотащить такую тяжелую картину обратно.

Келли моментально стал казаться выше, когда услышал оценку своего подвига. Он сиял.

– Ерунда. И я бы сделал это еще раз, если бы не кости над моей задницей. Прошу прощения, ваша честь.

Однако его честь уже перевел взгляд серо-голубых глаз на Блинки Уаттса, державшего сразу двух красоток Ренуара и нетерпеливо переминавшегося на месте.

– О господи, у меня не было проблем с болотами или со спиной, – заявил Уаттс, который уверенно зашагал с двумя картинами, чтобы показать, как он легко с ними справляется. – Я добрался до дому за десять минут и принялся вешать картины на стену. И тут, у меня за спиной, появилась жена. Вам когда-нибудь случалась пережить такое: ваша жена стоит сзади и не произносит ни слова?

– Пожалуй, я могу припомнить похожие обстоятельства.

Старик силился вспомнить, бывало ли такое с ним, потом кивнул – действительно, подобные эпизоды хранились в его мерцающем сознании.

– Ну, ваша светлость, только женщина может так молчать, вы согласны со мной? И стоять как средневековый памятник. Температура в комнате стала понижаться так быстро, словно мы оказались за полярным кругом. Я боялся повернуться и оказаться лицом к лицу с Чудовищем, или с дочерью Чудовища, как я ее называю, чтобы отличать от тещи. Наконец я услышал, как она сделала вдох, а потом очень спокойно выдохнула, будто прусский генерал. «Эта женщина голая, как сойка. А другая – как моллюск, выброшенный на берег прибоем». – «Но, – возразил я, – это работа знаменитого французского художника, изучавшего человеческое тело». – «Да придет за мной Христос! Французский! – возопила жена. – Юбки до половины задницы! Платье до пупка! Знаешь, что они делают ртом в грязных французских романах? А теперь ты пришел домой и вешаешь своих "французских" на стену! Почему бы тебе заодно не снять распятие и не повесить на его место толстую голую девку?» Ну, ваша честь, я просто закрыл глаза, и мне ужасно захотелось, чтобы у меня отвалились уши. «Ты хочешь, чтобы на это смотрели наши мальчики перед тем, как лечь спать?!» – продолжала моя жена. Когда я немного пришел в себя, оказалось, что я иду по дороге с двумя голыми, как моллюски, красотками, ваша честь, прошу прощения.