Электрический Дракон - стр. 9

– Ты перестал спать и начал терять сознание посреди дня, – напомнил Джей Ди.

– Ничего не изменилось.

– Ты повзрослел, Дэниел.

Каждый раз, когда кто-то напоминал мне об этом, я хотел закатить глаза, как делал это, будучи подростком, вызывающим протест каждым своим действием.

Только Неро умел считывать моё непреодолимое желание, поэтому хватал меня за веки до того, как я тяжело и недовольно вздыхал, после чего тянул их вверх, чтобы продолжать смотреть в мои тёмно-карие зрачки.

Но если с ним всё в конце концов переводилось в шутку, Док говорил со мной строго.

Как отец с сыном.

Он многому меня научил, и я получил от него не только большую часть своих знаний, но и заботу, за которую был признателен. Однако он не верил мне, считая, что её извращённая версия со временем стала губительна для меня.

Так оно и было. И я был благодарен именно за это.

Ему было известно о произошедшем восемнадцать лет тому назад, поэтому, когда в четырнадцать я стал мучиться от кошмаров, после того, как отец нашёл для меня мою первую женщину и заставил совокупиться с ней, Док не придумал ничего лучше, как замедлить работу нейронов в моём мозгу.

Марихуана активизировала каннабиноидные рецепторы в гиппокампе и повлияла на ухудшение памяти.

Мне пришлось пожертвовать некоторыми новыми воспоминаниями, чтобы избавиться от старых. Или, как минимум, притупить их. До поры до времени.

Однако за десять лет я успел пристраститься к свободе и отсутствию снов, чтобы в один день беспричинно отказаться от привилегии.

Но Док не собирался меня слышать.

– Выкинь это! – сигарета упала в небольшую, не высохшую после дождя лужу у наших ног, когда его рука с силой ударилась о мою. – Продолжишь в том же духе, Дэниел, и я стану качать эту девочку опиумом. Достаточно большая мотивация?

Мне не нравилось, что он понимал, как важно для меня было сохранить её.

Даже не для себя. Для неё самой.

Опиум значительно снизит боль в теле Талии, но быстро введёт её в зависимость.

Я контролировал ситуацию.

Ей же сейчас это было не под силу.

– Ты даже не заметишь, – угрожающе добавил Док.

Одной из причин, по которой я накуривался было расслабление.

Чаще всего я делал это перед сном в конце тех дней, когда наведывался с Деметрио не в самые приятные для наших глаз места и понимал, что не засну, пока не перестану думать, а мой мозг отказывался дисфункционировать.

Но сейчас эйфория, протекающая по венам, не могла справиться со злостью расщепляющей её.

– Я много учился, – напомнил ему, сквозь плотно сжатые зубы.

Постоянные нагрузки на мозг не дали мне превратиться в зомби.