Элегия забытых богов - стр. 33
Догнал, взял за руку и потащил за собой. Что ж, попытаться стоило.
При входе в господские покои их встречал сам граф Доррей. За его спиной маячили остальные домочадцы: мать, жена, два старших отпрыска, сёстры. Делают вид, что так и надо. Их младший вернулся с обычной прогулки. Никто и не волновался, а встретили здесь совершенно случайно. Это потом будет пир, а пока именно так, вроде бы ничего особенного и не произошло, не стоит искушать судьбу нетерпением.
– Сын?
Как много может быть сказано всего одним словом. Радость, что сын вернулся. Гордость, что обрёл духа-покровителя. А ещё удивление при виде той, которую их младшенький держал за руку.
–Папа, это Олетта, – зачем-то представил девочку Феррес.
Тяжёлый взгляд его светлости остановился за спинами молодых людей, там, где переминались сопровождающие жрец и наставник.
– Она живая, – словно извиняясь, проговорил жрец.
– Да уж сам догадался, что не дух-покровитель моего сына, – это он сейчас серьёзно сказал или так пошутить пытался?
– Нет-нет, не дух! – принялся заверять его святость. – Мы и кормили её. Её милость даже щипал.
– Щ-щипал, значит, – прошипел граф. – Всё бы ему щипать. Ладно! Вы, – он кивнул подбородком Олетте и сыну, – отдыхать. Вы, – такой же жест в сторону сопровождающих, – за мной!
После этих слов граф быстро удалился, две покорные жертвы, а по их виду любой бы понял, что жертвы, поплелись следом.
– Проведите гону Олетту в гостевые покои, – приказал Феррес неизвестно откуда появившемуся лакею.
– Сынок? – её светлость решилась заговорить только после ухода мужа. – Дворовую, и в гостевые покои?
– Она вышла из Долины предков. Живой, – упёрся его младшая милость.
Старшая графиня Доррей неодобрительно поджала губы, презрительно рассматривая девочку с кончиков босых ног до взлохмаченной макушки, но промолчала. Два братца с удовольствием наблюдали за представлением. Сёстры старательно копировали поведение матери.
– Я лучше к себе, – Летта только сейчас заметила, что Феррес так и не выпустил её руки. Выдернула сама. – Меня уже, наверное, заждались.
– Кто? – последовал закономерный вопрос.
Кто её может ждать? Мать? Шондар-младший? Кухарка Тощая Ингра? Вспоминали ли они худую голенастую оторву? Если и вспоминали, то вряд ли добрым словом. Врать Ферресу не хотелось, а потому Летта просто опустила голову и промолчала. Очень удобный приём, когда нужно показать понимание своей вины или никчемности, а слова, которые вертятся на языке, говорить не следует.
– Молчишь.
А что говорить-то? Что раньше её гоной никто ни разу не называл? Впрочем, как и мать. Объясняться при этих высокомерных графских родственниках? Да, Олетта – обычная дворовая девчонка без роду-племени, но лепетать оправдания она не будет.