Элантрис - стр. 25
– Ты арелонец? – с удивлением спросил Хратен.
Жрец склонился с должной угодливостью, но в глазах не было смирения.
– Как случилось, что ты стал жрецом Дерети?
– Я хотел служить империи. – Голос звучал тихо, но при этом дрожал от скрытого напряжения. – Джаддет указал мне путь.
«Нет, – понял Хратен, – это не вызов в его глазах – это пламя истовой веры». Среди дереитов нечасто встречались фанатики: обычно их больше привлекал суматошный хаос мистерий Джескера, чем полувоенная дисциплина Шу-Дерет. Но лицо человека, стоящего перед ним, горело огнем страсти. Не так уж и плохо; хотя сам Хратен с презрением отвергал подобную потерю контроля над собой, он часто находил фанатиков полезным оружием в своей карьере.
– Джаддет всегда указывает путь, артет, – тщательно подбирая слова, ответил верховный жрец. – Я бы хотел услышать подробности.
– Двенадцать лет назад в Дюладеле я повстречал дереитского артета. Он дал мне копии До-Кесег и До-Дерет, и я прочел их за одну ночь. Святой артет направил меня в Арелон, помогать обращению жителей моей родины; я поселился в Рейне. Семь лет я распространял там наше учение, пока не услышал, что в самом Каи строится часовня. Я пересилил отвращение к элантрийцам, помня, что святой Джаддет покарал их вечным проклятием, и присоединился к фьерденским братьям здесь. Я привел с собой своих последователей: половина верующих Каи прибыла из Рейна. Фьена поразило мое усердие, и он наградил меня титулом артета и позволил продолжать учить.
Хратен задумчиво потер подбородок, рассматривая арелонского жреца:
– Ты, конечно, понимаешь, что артет Фьен поступился правилами.
– Да, господин. Артет не может назначать других артетов. Когда я беседую с людьми, я никогда не называю себя жрецом Дерети, только учителем.
Дилаф произнес последнюю фразу тоном, не оставляющим сомнений в том, что он считает себя очень хорошим учителем.
– Что ты думаешь об артете Фьене?
– Он был потакающим своим слабостям глупцом, господин. Его небрежение замедлило рост империи Джаддета в Арелоне и вызвало насмешки над нашей религией.
Хратен улыбнулся: Дилаф, хотя и не принадлежал к избранному народу, без сомнений, понимал доктрины и истоки своей веры. И все-таки его пыл мог оказаться опасным. Неукротимый огонь в глазах Дилафа рвался наружу; если не избавиться от жреца сразу, придется пристально за ним присматривать.
– Мне кажется, что артет Фьен все же совершил один правильный поступок, хотя и вышел за рамки своих полномочий, – произнес Хратен. Глаза Дилафа загорелись еще ярче. – Я возвожу тебя в ранг полного артета, Дилаф.