Ел я ваших демонов на завтрак! Том 3 - стр. 20

Он рубил мечом и ножом, крутился, постоянно двигался и рычал от ненависти.

Как я его понимал – ко мне щупальца в карцере только прикоснулись, и я сразу выскочил наружу. А он там просидел всю ночь.

Правда той ночью Кутуруку было не до него, но, думаю, парню хватило.

Кстати, видя, с какой яростью Матакуши рубит щупальца, я немного переменил отношение к нему. Самую малость. Но тем не менее.

В бой вступил и Даичи – его цепь металась, била щупальца, размолачивала их грузом. Иногда обматывала и подтягивала, и тогда в ход шла моя катана – я отсекал щупальце и Даичи снова начинал отмахиваться.

Мне немного мешал нож со светом. Точнее, не мешал, а не помогал. Более того, я не мог постоянно держать руку поднятой, иногда рука опускалась. И тогда щупальца набрасывались на нас с новой силой.

Была мысль отдать нож Изуми, но я боялся, что в её руках нож светить не будет. К сожалению, в общежитии мы этого не проверили, а тут проверять я не стал – зачем рисковать?

Почему я думал, что в её руках нож не будет светить? Да потому что это мой трофей! Меня он слушался. Будет ли он слушаться другого человека? Может, да, а, может, нет. Но проверять во время боя – очень плохая идея.

А потому я отбивался от щупалец, как мог, стараясь продвигаться по направлению к арене.

И всё-таки, как бы ни был силён Кутуруку, но он не сильнее природы – в тот момент, когда мы уже приблизились к арене, дождь прекратился, тучи начали рассеиваться.

Кутуруку ещё держался за туман, которого он напустил, но в небе уже начали появляться прорехи, и поднимающиеся над туманом щупальца с визгом ныряли обратно.

Я уже подумал, что мы победили. Тем более, что крыльцо арены было метрах в десяти. Но эта мразь, прежде чем уйти, полоснула наотмашь щупальцем по Изуми, сбивая её с ног.

Да, мы все были начеку, и не дали Изуми вылететь из нашего строя, но след от щупалец на её лице остался. Это была слизь, и она очень жгла. Я по себе знал, каково это. А тут – лицо.

Подхватив Изуми, мы заскочили в здание арены. И понеслись по коридору, не сбавляя скорости, – нужно было смыть слизь с её лица.

Да и нам не помешало бы умыться – кровь Кутуруку перемешанная со слизью тоже сильно жгла. Но мы – потом. В первую очередь Изуми.

Я чувствовал свою вину, что пропустил удар, не смог прикрыть свою женщину. И поэтому, когда мы бежали сначала по холлу, а потом по коридору, я орал что было силы:

– Дорогу!

Орать было кому – учащиеся столпились у входа. Не знаю, видели ли они из-за тумана нашу схватку с Кутуруку или нет, но визг его слышали наверняка.

Представляю картинку, которую они могли наблюдать в окно: море тумана, над ним время от времени вздымаются щупальца и раздаётся визг, также слышны крики и шум драки – мы ведь тоже не молчали. А потом из тумана выныривает четвёрка учеников с ног до головы перепачканная чем-то чёрным и вонючим – не думаю, что ученики знают, как выглядит кровь Кутуруку. И вот один из четвёрки с поднятым, словно знамя победы, светящимся ножом, орёт: «Дорогу!», и все четверо, не разбирая есть ли кто на пути, несутся к туалету.