Эл убивает слезами - стр. 3
Я погасил лампу в комнате, закрыл ноутбук, чтобы свет не падал на окно. Подошёл и попытался рассмотреть, что там стоит. Ящик ли это? Слишком далеко, чтобы разглядеть… В сумраке он казался тёмно-фиолетовым. Высотой с человека. Углы чёткие. Ну точно гроб! Только текстура на крышке слегка бугристая и контуры не идеально ровные.
Может это от темноты рябило в глазах, но мне казалось, что он слегка шевелится. В голове возникла нелепая мысль: «Это для меня гроб приготовили!».
Живот скрутило от страшного предчувствия. Да с чего бы?! Он стоял там, как для меня. Прямо напротив моего окна.
Потом я долго не мог уснуть. Переваливался с боку на бок, пытался принять удобное положение, взбивал подушку, но в голову лезли нелепые мысли. Мне вспомнилась детская страшилка про гроб на колёсиках.
«Гроб на колёсиках выехал с кладбища, ищет твою улицу. Прячься!». «Гроб на колесиках нашел твою улицу, ищет твой дом!».
В детстве это было страшно и смешно одновременно. Сейчас же кажется просто глупой сказкой. Но до чего она мрачная. Гроб, который медленно и неизбежно надвигается и забирает людей навсегда. Это же образ самой смерти. Так мы её представляли, когда были маленькими детьми.
Ночью я ещё раз встал и посмотрел в окно. Странный ящик пропал.
***
Утром в аудитории я увидел Веронику. Она нервно постукивала длинными акриловыми ноготками по столу и смотрела на меня холодно. Девушка сказала мне: «Привет» и ничего более. Ясно. Наверное, затаила обиду. Я решил, что потом извинюсь за сорванное свидание. Был слишком разбит.
Я и с друзьями не проводил время. Не хотел рассказывать, что вчера видел. Думал, Кира меня высмеет, а Лёха замучает вопросами.
Полдня пытался вникнуть в лекции, но слышал только шумы в голове.
Перед последней парой спустился на первый этаж в буфет, чтобы взбодрить себя стаканчиком кофе. Устроился на неудобном стуле, вляпался рукавом ветровки во что-то липкое. Слишком громко выругался от досады и оглянулся по сторонам: никто ли не слышал?
Со мной в буфете была только одна девушка. Она сидела за столиком позади, громко чавкала жвачкой, надувала пузыри и писала что-то в толстую записную книжку.
Да это же Эллина! Я её не узнал сразу, потому что она изменилась. Эллина была из тех девушек, которые с первого дня становятся известными на весь колледж. Я и раньше видел её в городе. Обычно она ярко одевалась, носила платья, короткие юбки, делала броский макияж, и её волосы всегда лежали идеально. Вся такая «девочка-девочка». А теперь она сидела в развалку, без косметики, в старой белой футболке в катышках, волосы небрежно собраны в хвост. Но её ничего не портило. Она всё равно была хороша собой.