Экстрим - стр. 5

– Успокойся! – закричал Майк, видя, что у товарища начался припадок. – Успокойся! Ну их на хрен!

Колян свалился на каменистую землю и обхватил себя руками.

– Нет, я вспомню! – закричал он. – Помоги мне! Задавай наводящие вопросы!

– Кто тебя схватил?

– Убийцы хреновы! Киллеры!

– В белых халатах?

Колян выпучил глаза.

– В белых халатах! Да!

– Так это ж врачи были. Они тебя спасали, дурик!

– А ты откуда знаешь? – Колян медленно уселся в шезлонг.

– А чё тут думать? Ты же в сказки загробные не веришь, как и я? Ну, значит, мы с тобой оба в коме. А кого ты мог видеть перед комой?

– Блин, кажется, я шею сломал, – обречённо вздохнул Колян.

– Ну, всё сходится. Подожди, а со мной-то что?

– Скажи честно, братан, ты русский?

– Ну.

– Посмотри на себя! С трансформатором не баловался, а? В грозу по полю не разгуливал?

– Ё-о-о!

– Вот тебе и «ё»! Шарахнуло тебя и обуглило малость, сечёшь?

– Так то там, а почему я здесь обугленный?

– Фортель сознания. Последнее, что запомнил перед комой.

– И как нам отсюда выбраться?

– Захотеть, наверное, всей душой. Медсёстры забе́гают, как в кино. «Профессор, профессор, кажется, пациент выходит из комы!» А сможем мы друг друга там найти?

– А может, мы в одной реанимации лежим, потому и встретились здесь? По-любому, это паранормалика какая-то!

– Много эта наука знает, что нормально, а что паранормально, – усомнился Колян.

Любитель мотоциклов немного помолчал, а потом перевёл разговор в русло философии:

– Слышь, Мишунь, а местное солнце ведь не простое. Как оно нас понимает? Как исполняет наши желания?

– Да и на Земле солнце не так просто́, как некоторые думают. Древние египтяне поклонялись ему как божеству. А некоторые учёные полагают, что оно – вместилище гигантского интеллекта.

– Не могу избавиться от мысли, что местное солнце что-то от меня хочет. И ещё я чувствую, что оно меня от кого-то защищает. От каких-то мерзких и скользких тварей.

– Ну и чувствительный ты субъект, как я погляжу! – засмеялся Майк. – Кучу всего чувствуешь! Может быть, ты – писатель, оттого и по миру ездил?

– Не, я не писатель, эт-точно. Ещё в школе не любил литру… Так чё думаешь, оно живое?

– Да какая разница, живое или нет? Гигантский суперкомпьютер тоже может желания исполнять.

– Не скажи, братан! У всего живого есть свобода воли: хочу – делаю, хочу – не делаю. А компьютер, будь он хоть сто раз супер-пупер, всё равно действует по программе. Может, нам солнышко-то разжалобить надо, и тогда оно нас назад закинет?

– А, пожалуй, ты прав, Колян! Вот я просил-просил себе собеседника, и тебя выпросил! А ты сам-то живой?