Экспресс на Восток - стр. 28

***

Детский сад «Маленькая елочка», откуда он должен был забрать свою четырехлетнюю дочь, Любу, располагался всего в нескольких кварталах от его дома. Времени было половина шестого, но из-за почти сорокоградусной жары дети находились в помещении сада, где, благодаря работающему кондиционеру, воздух имел температуру, близкую к нормальной комнатной.

Серафим зашел в здание, повернул налево и, пройдя по коридору с десяток метров, оказался в раздевалке. Мама мальчика из группы Любы, стройная блондинка с прической каре в белых шортах и такого же цвета футболке с продольными желтыми полосами переодевала сына для похода домой.

Мирутин вежливо поздоровался с женщиной и двинулся дальше, вдоль еще одного небольшого коридора и вышел в просторное помещение детской игровой комнаты. Внутри находилось несколько малышей, в том числе и его дочь, которая вместе с такой же девчушкой, сидя на ковре, что-то рисовала фломастерами в детском альбоме. Воспитательница, женщина лет тридцати, с длинными черными волосами, в цветастом голубом платье, сидя на стуле около окна, разговаривала по мобильному телефону, изредка покрикивая на троих пацанов, бегавших друг за другом по комнате.

– Мария Игнатьевна, добрый вечер, – поздоровался Мирутин с женщиной, которая увидев его, попросила невидимого собеседника перезвонить ей позже. – Как тут себя вела моя Любушка, не паясничала?

– Здравствуйте, Серафим Дмитриевич, – приветливо улыбнулась ему воспитательница, – нет, с утра только покапризничала немного. Но как же у нас без этого? По утрам все детки не хотят к нам идти, а вот вечерами их обратно домой не дозовешься. – Люба, – обратилась она к Мирутиной, – твой папа пришел, собирайся домой.

Она как в воду глядела. Едва он подошел к дочери, как та заявила, что домой не пойдет.

– Люба, давай-ка собирайся, дома нас мама ждет и Гера, – имея в виду своего девятилетнего сына, попросил дочь сыщик. Но та поначалу вообще не реагировала на его просьбы, а потом стала плакать, утверждая, что ей и здесь очень даже неплохо и она намерена остаться в саду до завтра.

Наконец, совместными уговорами и увещеваниями они с Марией Игнатьевной подвигли Любу на то, чтобы встать, попрощаться с воспитательницей и подружкой, и в сопровождении отца отправиться в раздевалку.

Переодевая дочь, которая, сменив гнев на милость, безудержно тараторила о том, как они провели день, и спрашивала, почему папа не пришел вчера, Серафиму на ум неожиданно пришла аналогия между детским садом и всей нашей жизнью. Идя по воле Божьей в этот мир, маленький человечек, словно ребенок, идущий утром с папой в сад, упирается и всеми силами хочет остаться дома. Там, где ему хорошо и комфортно, там, где есть мама и папа. Где он сыт, обут, одет и находится в безопасности. Однако в конце своего жизненного пути, почувствовав, что называется, вкус к жизни, когда на пороге «детсада» под названием «земная жизнь» вдруг появляется его Отец, с любовью предлагающий собираться домой, человек начинает всеми фибрами души противиться этому призыву, плача и канюча, словно малое, неразумное дитя. Хотя и понимает, что детский сад закрывается и то, что было, уже никогда больше не повторится.