Экспресс на 19:45 - стр. 33
– Представьте, что он наркоман, – посоветовал ей на одном из индивидуальных сеансов новый психолог. Этот доктор не так старательно выискивал для Грэма оправдания. – Его поведение – не в вашей юрисдикции. Вы его не контролируете и не можете исправить. Не позволяйте его промахам задевать вашу самооценку. Вы должны четко обозначить собственные границы, решить, что вы готовы, а что не готовы терпеть. Брак строится на сотрудничестве. На переговорах. И обе стороны обязаны соблюдать поставленные условия.
Рождение Стивена, казалось, изменило Грэма. Младший сын был его родственной душой. Его появление словно бы успокоило мечущуюся душу Грэма. Он стал активнее включаться в воспитание, с новым рвением сосредоточился на работе, выходные проводил дома. Мальчишники остались в прошлом – благо, два его самых испорченных друга наконец остепенились.
Однажды ночью, уложив мальчиков, они стояли над кроваткой Стивена и смотрели, как сладко он спит.
– Спасибо, – прошептал он. – Спасибо, что выдержала, дождалась, пока я исправлюсь. Я больше никогда тебя не предам. Богом клянусь.
И она поверила ему. Потому что должна была. Потому что хотела. Она любила его слишком сильно – дикой, глубокой, безумной любовью. Любила, даже когда ненавидела, когда хотела прибить на месте, когда честила его на чем свет стоит за глупость и эгоизм. Любила грубо, первобытно. Он принадлежал ей. А она принадлежала ему. Их связывала пламенная слепая преданность.
Так она думала.
Пока не случилось то, что случилось. А оттого что она верила в него, верила в них, было только больнее.
– Я видела, как она скачет на тебе, Грэм. В детской. – Она не видела смысла ходить вокруг да около.
Выражение его лица выглядело почти комичным. Ошеломленность быстро сменилась излюбленной маской невинности, затем его черты исказило отчаяние.
– Няня? – продолжила она в повисшей тишине. – Серьезно, Грэм?
Она не хотела плакать, обещала себе, что не будет. Чтобы воплотить задуманное, ей требовалась стальная решимость. Но сдержаться она не смогла. По щеке покатилась одинокая слеза.
Он начал заикаться.
– Я… Это… это была ошибка, мгновенное помутнение, сам не знаю, как так получилось, – промямлил он. – Я был… в депрессии. Типа того. Ну, знаешь, потерял работу и все такое. А она начала приставать… Я просто… отреагировал.
Вот как? Он собирался обвинить во всем Женеву? Какая изломанная комедия. Которую она уж точно не хотела видеть.
– Дважды? – тихо поинтересовалась она. – Я наблюдала за вами дважды.
Он встал и направился к ней. Она отошла за барную стойку – так, чтобы она оказалась между ними. Как ни странно, какая-то ее часть жаждала оказаться в его объятиях, услышать от него слова утешения. Ей хотелось верить, что, несмотря на свою вопиющую неверность, он любит ее. Если бы она могла принять таблетку и забыть то, что видела, она бы это сделала.