Экспресс на 19:45 - стр. 28
– Что ты сейчас читаешь, Перл? – поинтересовался Чарли. Погрузившаяся в раздумья Перл вздрогнула.
На плите в каком-то соусе шкворчала курица, в духовке пекся хлеб. В миске, о существовании которой она даже не подозревала, пестрел салат. У Перл заурчало в животе – она еще не ела сегодня.
– «Джейн Эйр», – ответила она.
Никто из бывших мужчин ее матери не задавал ей подобных вопросов.
– Проходите ее в школе?
– Нет. В школе мы читаем «Дающего»[7].
– Очень разные книги, – протянул он, гоняя курицу по сковороде. – По-твоему, их что-то объединяет?
Какой чудный вопрос! Перл почувствовала прилив радости – той, которую она всегда испытывала, размышляя о художественной литературе: о чужих рукописях или об историях, которые она сама выдумывала по ночам, лежа в кровати. Она сочиняла рассказы о себе, о том, кем она могла бы стать, об отце, которого не знала, о людях, с которыми она однажды встретится, о местах, куда она отправится.
Она задумалась, машинально черкая что-то в лежащем перед ней блокноте. Классическая литература против современной подростковой антиутопии. Ей и в голову не приходило сравнивать их. Но стоило копнуть чуть глубже – сходства обнаруживались. Она подняла глаза на Чарли. Линзы его очков были такими же толстыми, как у нее. Интересно, он тоже прятался за этими большими стеклами?
– Обоих персонажей пытаются заставить поверить в то, во что они не верят, – резюмировала она.
Он удивленно вскинул брови и, улыбнувшись, принялся перчить курицу.
– Объясни.
Она почувствовала странный трепет в глубине души. Страх быть замеченной. Страх открыться.
– Джейн была воспитана в убеждении, что она ничтожество, обуза, самая никчемная в семье, – начала она. – А Джонас из «Дающего» рос в обществе, которое изъяло из человеческой истории воспоминания о боли и войнах. Ни один из них не будет в ладу с собой, пока не вырвется из этих оков.
Чарли задумчиво кивнул. Его лицо было неподвижно, взгляд напряжен. Она, не осознавая, что делает, встала и подошла к столешнице – ближе к Чарли.
– Глубокое наблюдение, – ответил он. – Обе эти истории – о взрослении. В двух таких разных мирах, разделенных не одним веком. Вневременная история о юной душе, старающейся вырваться из рамок семьи и общества, чтобы проложить собственный путь. Как думаешь, почему она вневременная?
Он быстро глянул на нее и снова легко запорхал по кухне: достал из духовки хлеб, заправил салат. Как будто он жил с ними целую вечность.
– Потому что мы все должны найти его – собственный путь, – догадалась Перл.
– Именно, – кивнул он. – Общество не всегда знает, что правильно. Наши близкие пытаются вылепить из нас тех, кого они видят, но кем мы в действительности не являемся. Иногда нам стоит просто следовать зову сердца.