Экспансия-2 - стр. 37
– Закройте дверь, Гаузнер, – так же тихо сказал Пепе. – Оставьте мистера Роумэна с его любимой наедине.
Роумэн взял лицо Кристы в свои руки, хотел поднять его, но она покачала головой; ладони его стали мокрыми. «Как можно так беззвучно плакать, – подумал он, – так только дети плачут; сухие волосы рассыпались по ее плечам, какие же они густые и тяжелые. Бедненькая, сколько ей пришлось перенести в жизни!»
– Все хорошо, человечек, – повторил Роумэн. – Ну-ка, посмотри на меня.
– Нет. Дай мне побыть так.
– Ты не хочешь, чтобы я видел, как ты плачешь?
– Я не плачу.
– Маленькая, нас рядом на кухне пишут на пленку, так что, пожалуйста, погляди на меня и ответь: с тобой все в порядке?
Она подняла на него глаза, и в них было столько страдания и надежды, что у Роумэна снова перехватило горло.
– Ты все знаешь про меня? – спросила она.
– Да.
– Ты знаешь, что я работала на них?
– Да.
– И ты знаешь, как я работала на них?
– Знаю.
– И ты не хочешь прогнать меня?
– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– Ты будешь жалеть об этом.
– Я не буду жалеть об этом.
– Будешь.
Он поцеловал ее в лоб, в кончик носа, легко коснулся пересохшими губами мокрых щек, прикоснулся к ее губам, таким же пересохшим и потрескавшимся, легонько отстранил ее от себя, но она прижалась к нему еще теснее:
– Можно еще минуточку?
– Можно.
– Ты как аккумуляторчик – я заряжаюсь подле тебя.
– А я – от тебя.
– Я никогда и никого не любила.
– Ты любишь меня.
– Нет, – сказала она чуть громче, и он удивился тому, как громко она это сказала. – Просто мне с тобой надежно. Не сердись, это правда, и теперь ты можешь сказать, чтобы я убиралась отсюда вон.
– Зачем ты так?
– Я не могу тебе врать. Вот и все.
– Мне – нет. Себе – да, – сказал он и снова отодвинул ее от себя, но она, покачав головой, еще теснее прижалась к нему.
– Еще капельку. Ладно?
– Нет. Время, – сказал он. – Я люблю тебя.
– Ты… Не надо… Тебе просто… Я оказалась для тебя подходящей партнершей в посте…
Он ударил ее по щеке, оторвал от себя, вывел на балкон, сказал, чтобы она не смела входить в комнату, и отправился на кухню. Гаузнер, двое квадратных и тот, что привез Кристу, стояли возле диктофона.
– Как вас зовут? – обратился Роумэн к высокому, что привез Кристу.
– У меня много имен, мистер Роумэн. Сейчас я выступаю под именем Пепе. Я к вашим услугам.
– Если вы к моим услугам, то передайте вашему паршивому генералу, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану работать с Гаузнером.
– И не надо, – вздохнул Пепе. – Работа – это всегда добровольно, мистер Роумэн. В разведке ничего нельзя добиться принуждением. У меня к вам только один вопрос. Можно? В знак благодарности за то, что я вернул вам Кристу, можно просить вас, чтобы вы не раскручивали то, что в Мюнхене вам открыл господин Гаузнер, проявив понятную слабость?