Экспансия-1 - стр. 9

– Куда летим?

– В горы. За Кордову. Вилла Хенераль Бельграно. Это наше поселение, практически одни немцы, прекрасный аэродром, дороги нет, приходится добираться лошадьми, каждый грузовик там – событие, так что ситуация абсолютно контролируема.

– Прекрасно. Сколько туда километров?

– Много, больше тысячи.

– Сколько же времени нам придется висеть в воздухе?

– Мы сядем в Асуле. Там наши братья, заправимся, отдохнем и двинемся дальше. Возле Хенераль-Пико пообедаем, затем возьмем курс на Рио-Куарто, неподалеку оттуда заночуем: горы, тишина, прелесть. А завтра, минуя Кордову, пойдем дальше; можно было бы допилить и за один день, но руководитель просил меня не мучить вас, все-таки висеть в небе десять часов без привычки – нелегкая штука.

– Сколько вам лет?

– Двадцать семь.

– Жили в рейхе?

– Да. Я родился в Лисеме…

– Где это?

– Деревушка под Бад-Годесбергом.

– Давно здесь?

– Два года.

– Выучили язык?

– Моя мать испанка… Я воспитывался у дяди… Отец здесь живет с двадцать третьего.

– После мюнхенской революции?

– Да. Он служил в одной эскадрилье с рейхсмаршалом. После того как фюрера бросили в застенок, именно рейхсмаршал порекомендовал папе уехать сюда, в немецкую колонию.

– Отец жив?

– Он еще работает в авиапорту…

– Сколько ж ему?

– Шестьдесят. Он очень крепок. Он налаживал первые полеты через океан, из Африки в Байрес…

– Куда?

– Буэнос-Айрес… Американцы любят сокращения, экономят время, они называют столицу «Байрес». Приживается…

Мюллер усмехнулся:

– Отучим.

Пилот ничего не ответил, глянул на группенфюрера лишь через минуту, с каким-то, как показалось Мюллеру, сострадательным недоумением.

– Вы член партии?

– Да. Все летчики должны были вступить в партию после двадцатого июля.

– «Должны»? Вы это сделали по принуждению?

– Я не люблю показуху, все эти истерики на собраниях, лизоблюдские речи… Я Германию люблю, сеньор Рикардо… С фюрером, без фюрера, неважно…

– Как вас зовут?

– Фриц Циле.

– Почему не взяли испанское имя?

– Потому что я немец. Им и умру. Я был солдатом, мне нечего скрывать, за каждый свой бомбовый удар по русским готов отвечать перед любым трибуналом.

– А по американцам?

– Америка далеко, не дотянулись… Болтали о мощи, а как дело коснулось до удара, так сели в лужу…

– Отец состоял в партии?

– Конечно. Он старый борец, ветеран движения.

– Дружите с ним?

– А как же иначе? – Пилот улыбнулся. – Он замечательный человек… Я преклоняюсь перед ним. Знаете, он готовил самолеты французам, которые шли из Байреса на Дакар… Очень любил одного пилота, Антуана Экзюпери, нежен, говорит, как женщина, и смел, как юный воин… Отец работал с ним по заданию, надо было понять, не военные ли открывают эту трассу под видом пассажирских самолетов, рейхсмаршала это очень интересовало, вот отец и получил указание с ним подружиться… Отец говорит, он книжки какие-то писал, этот Экзюпери, не читали?