Экскурсии - стр. 6

«Ппппп-по-ни-маешь Барсик» – она, когда в подпитии, меня, как простого кота – Барсиком обзывает. «Пппп -пони-маешь, Барсик. На симпозиуме у меня совсем неожиданно появилась оппо-нен-тка. Кошка драная, прости господи. Ни кожи, ни рожи. Ворвалась ко мне в ном…, в нашу литературную лабораторию, и так сильно была не согласна с моими убббе -дительней-шими аргумен-тами, что мне пришлось вступить с ней некую словесную перепалку». – При этом поэтесса уронила на пол клок спутанных, длинных волос. – «Представляешь, Барсик, она, эта кошка драная, обещала поступить с объектом моих исследований, как с твоим родственником, то бишь котом. Отвезти его, то бишь объект, не-на-гляд-ный, в клинику, ветеринарную. Где эти операции делают. Ну, ты сам знаешь какие. Не мне, тебе – коту, о них рассказывать».

***

– Что мне оставалось делать? Как успокоить женщину? Почитай, не чужая. Как никак, с малых коготков вместе живём. Пришлось запрыгнуть к ней на колени и целый час мурлыкать, пока не вернул её в нужное, поэтическое состояние духа. Эй! Да ты, я смотрю, уже совсем спишь! Давай, пошли ко мне, втроём теперь жить будем. Моя поэтесса возражать не станет, даже слова не скажет. Она у меня знаешь какая хорошая. Сейчас сама увидишь.

Абсолютно белый, без единого тёмного пятнышка на шкурке кот по кличке Барон ворчал на свою подружку, серую в полосочку, беспородную кошку Мурку.

– Отойди от аквариума. Кому сказал, сейчас же кыш оттуда. Я не знаю, сколько там рыбок! поэтесса, когда возвращается со своих симпозиумов и семинаров, первым делом бежит именно к нему. Рыбок своих вуалехвостовых пересчитывает! Тоже мне счетовод. Больно надо, лапы в воде мочить из-за какой-то цветастой мелюзги.

Кошка на монолог своего бойфренда не обращала никакого внимания. Она продолжала, не мигая, пялиться на большой круглый аквариум, стоящий на столе, в углу комнаты. Если бы не этот белый ворчун, она бы уже давно залезла в водоём своей когтистой лапой и выцарапала из него пару-тройку вкуснейших рыбёшек. «И как этот здоровенный увалень не поймёт такую простую вещь – живая, трепещущая в мокрой лапе рыбёшка во сто крат вкуснее тех коричневых, искусственных гранул, валяющихся в их общей миске» – размышляла она. – «Вот что значит домашнее, диванное воспитание. А ещё хищником зовётся. Да он слово охота только в книжке или на экране монитора и видел.» – Она ещё раз с вожделением глянула на плавающих по кругу, у самого дна, рыбок и нехотя поплелась к компьютеру.

Барон нежно ткнулся в её нос. – Ты если хочешь есть, то разгонись как следует и тресни лбом дверку холодильника, она и откроется. Там молочко есть, и творог, и даже сметанка, правда с истекшим сроком годности, но зато большущий пакет! Сосиски с колбаской, опять же. Лопай – не хочу. Только поторопись, сама видишь, у нас работы непочатый край. Поэтесса завтра к вечеру вернётся, за бардак возле холодильника ничего не скажет, только головой покачает, а если мы её задание не выполним, то запросто можно и веником меж ушей получить. Усекла! Так что давай, нажимай вон ту чёрную пимпочу и вперёд, к славе!